НеМЫслимые

Пропала пятнадцатилетняя девочка Таня Кондратьева. Ушла вечером гулять во двор, долго сидела с подружками на лавочке, а потом исчезла без следа. Капитан милиции Клавдия Васильевна Перегудова, тощая, желчная тетка по прозвищу Кочерга получила в разработку розыскное дело, сразу после своего возвращения из отпуска. В городском отделе милиции она была новенькой, перевелась недавно по семейным обстоятельствам. Здесь ее сразу невзлюбили, а злые языки за особенности фигуры и склочный, въедливый, упрямый характер дали обидное прозвище Кочерга. До того как стать следователем Клавдия Васильевна работала дознавателем, а службу в милиции начинала участковым инспектором в глухой деревне и конечно понимала, что драгоценное время для поиска пропавшей упущено. К обязанностям своим она сказать по совести относилась с прохладцей. Возможно, за годы службы ей надоело возиться с воришками, хулиганами и дебоширами, распутывать семейные склоки и копаться в житейских пакостях. Несмотря на это за заведомо провальное дело к удивлению сослуживцев Кочерга взялась с азартом, граничащим с истерикой. Суетилась, выискивая очевидцев происшествия, место, где в последний раз видели девочку, обошла несколько раз, внимательно осматривая каждую мелочь. В первый же день между оперативкой, надоедливой писаниной и беседами со свидетелями по другим делам успела сбегать в паспортный стол, архив и зачем то наведаться в городской Дом Культуры. В конце дня кто – то из сплетников шепнул в дежурке, что Клавдия старается не зря, месяц назад она получила квартиру в одном с потерпевшими дворе нового микрорайона города. После этой новости в отделе утвердилось единодушное мнение – у тетка в этом деле есть свой шкурный интерес.

– Приказ или просьба, называй как знаешь, а не выполнишь, пеняй на себя -Кочерга шкуру спустит, а про капитана Беспалова и говорить нечего, тот просто сожрет c потрохами, – нервно почесывая лапкой за ухом размышляло странное существо сочетавшее в себе одновременно особенности строения тела обыкновенной серой крысы – пацюка, размеры мощной травоядной Пакараны обитающей в тропиках Южной Америки и роскошный волосяной покров шерстистой крысы Босави из джунглей Новой Гвинеи. В это время за стеной, вдоль широкого барачного коридора резво, как копытца жеребенка – стригунца, пробежали каблучки. В скудно обставленную комнатушку под номером 8 постучала молодая женщина со следами былой красоты на лице.

– Матвей Григорьевич, подойдите к телефону вам из Дома Культуры звонят, -пронзительным с нотками игривости голоском крикнула она. Крыса сверкнула бусинками черных глаз и сердито зашевелила усами. Печально известная всему городу швея по прозвищу Верка Примерка прижалась ухом к двери и прислушалась. Ответа не было. Хитро ухмыльнувшись она помолчала и не собираясь так просто сдаваться заворковала, решив как видно объехать соседа на кривых, -

–Мотенька, ну прости меня мой хороший. Я знаю, что виновата и раскаиваюсь, открой, пусти – не пожалеешь, – теребя поясок небрежно запахнутого атласного халатика жалобно простонала она. Теперь в ее голосе появилась капризная плаксивость и сексуальное придыхание. Женщина не сомневалась, на соседа этот козырь подействует наверняка. Знойный красавец Мотя Чавкин служащий в местном Доме Культуры массовиком затейником имел к ней давнюю склонность и не побороть в себе эту слабость, ни скрыть ее от окружающих не мог и не хотел. Крыса встала на задние лапы, машинально сделала шаг в сторону обшарпанной двери, но вовремя одумалась и остановилась. Ее усатая морда отразила все оттенки борьбы жгучего желания с необходимостью. Верке не смотря на старания не повезло, победило последнее. Крыса оскалила зубы, сердито фыркнула и ушла под кровать.

–Держать форму при такой разнице в размерах и массе тела и так тяжело, а тут еще Верка паразитка терзает душу, -смущаясь оправдывался перед собой Матвей Григорьевич. Всякий раз пережив сильнейшее напряжение во время трансформации он обещал себе, больше ни за что на свете не соглашаться повторить этот фокус, но подчиняясь приказу или настоятельной просьбе опять наступал на те же грабли. Оказавшись под кроватью он зацепил дрожащей лапой край плинтуса прижимающего к стене нужную доску, поднатужился и оторвал его.

– Мотюша, ну не будь скотиной, отзовись миленький у меня печалька, пожалей, приголубь меня, – не унималась соседка всхлипывая и царапая ноготком со свежим маникюром тонкую филенку двери. Из-под кровати донесся отчетливый скрип отодвигаемой доски, натужное пыхтение, шорох. Не дождавшись ответа тетка поняла наконец, что все ее старания напрасны. На хозяина комнаты не подействовала ее хитрость с телефоном, не удалась уловка с искренним раскаяньем и прочие выкрутасы. Она разозлилась, как норовистая лошадь лягнула дверь каблуком туфли и всхлипывая от досады злобно прошипела, -

– Ну ладно Мотька, гад ползучий, попомнишь ты меня.