Ненадёжный признак

— Именно. Если бы сэр Джейкоб проговорился бы хоть одной живой душе об этом, так бы и произошло. Но он не стал обсуждать свои догадки с кем бы то ни было. Он ещё раз обдумал все факты, которые были ему известны. Просмотрел записи в книге записей рождений и смертей и выяснил, что у его отца тоже был младший брат, который погиб, выпав из окна. И хотя у сэра Джейкоба не было возможности поговорить со своим отцом, которого к тому времени уже не было в живых, он предположил, что и в этом случае не обошлось без Наездника.

Таким образом, по мнению сэра Джейкоба, род Пренстонов стал жертвой некоего злокозненного существа, которое развлекалось тем, что безжалостно устраняло младших детей мужского пола. По какой-то неведомой причине девочки это существо не интересовали. Во всяком случае, если рождались девочки, с ними необъяснимых несчастных случаев не приключалось.

Будучи рациональным человеком с независимым образом мышления, сэр Джейкоб решил предпринять некие практические шаги для защиты своей семьи в будущем. Первым делом он пожертвовал крупную сумму на нужды церкви, затем пригласил священника и провёл ритуал освящения Пренстон-холла. Все помещения огромного здания были методично окроплены святой водой. Далее наступил черёд превентивных мер. Сэр Джейкоб заперся в своём кабинете и написал Наездника таким, каким он его помнил. На обороте портрета он поместил таблицу с тремя колонками. В первой колонке был проставлен порядковый номер носителя титула, во второй — количество детей мужского пола, родившихся у него, в третьей указывались жертвы Наездника, обозначенные буквой «V7». К моменту написания портрета жертв уже было четыре. Портрет повесили в Оружейной, комнату заперли на ключ, а семейная тайна передавалась от баронета к баронету, минуя чужие уши.

Больше у сэра Джейкоба и его супруги леди Пренстон детей не было. Когда их единственный наследник повзрослел, сэр Джейкоб отвёл его в комнату с портретом и взял с него обещание, что у него будет только один сын. Такое же обещание должен был впредь давать каждый баронет Пренстон, собравшийся жениться. Так появилось правило Пренстона, которому должны следовать все мужчины из нашего рода.

Как можно понять из книги записей о рождениях и смертях, правило иметь только одного ребёнка мужского пола неукоснительно соблюдалось всеми последующими поколениями Пренстонов. Исключением был одиннадцатый баронет Пренстон, презрительно расхохотавшийся перед портретом Наездника и заявивший, что наступает век просвещения, в котором не место бабским суевериям. Его старшему сыну было двенадцать, когда младший, шести лет от роду, погиб на охоте. Поговорив со старшим, несчастный отец узнал, что Наездник снова появился, так что в перечень его жертв была добавлена ещё одна.

Мой отец горько усмехнулся:

— Наездник. Фальшивый пенни рода Пренстонов.

— Боже правый… — только и смог вымолвить я. Кусочки паззла, которые я все эти годы старательно рассовывал по дальним закоулкам своей памяти, не желая к ним возвращаться, сложились в единую картину. После смерти Кристиана мы с отцом ни разу не касались темы Наездника. Для меня всегда было загадкой, почему отец не только знал о существовании нашего невидимого партнера по играм, но даже обладал его портретом. Боль от потери своего второго «я» была настолько сильна, что я просто заставил себя не вспоминать обстоятельства того рокового дня. Но это не означало, что я их забыл. Кошмарная история была погребена в тайниках моей памяти, и мне удавалось не думать о ней при солнечном свете. Однако случались и лунные ночи, когда Наездник, лживо улыбаясь и поблёскивая глазами, напоминавшими стеклянные шарики, навещал меня в моих снах. Однажды приснилось, что он вынул свои стеклянные глаза и протянул их мне на раскрытой ладони. «Держи на память, малыш Арчи, — промурлыкал он, — у меня есть получше.» С этими словами он вставил в пустые глазницы две блестящие иссиня-чёрные ягоды. Потом моргнул и уставился на меня своими новыми глазами, так что я проснулся от собственного вопля.

— Отец, — даже сейчас мне было нелегко задать этот вопрос, — вы ведь верили в существование Наездника, не так ли? Вы показали нам его портрет, вы хотели нас предупредить, но…

— Но я сделал это слишком поздно, — закончил за меня он. — Да, Арчи, это моя вина, и не было дня, когда я не вспомнил бы об этом. И да, я верил в существование Наездника, твой дед обладал редким даром убеждения, так что у меня не было даже тени сомнения в том, что правило Пренстонов обязательно к выполнению. Поэтому я твёрдо намеревался дать жизнь только одному мальчику, отчаянно надеясь, что первой родится девочка и у меня всё же будет двое детей. Но первыми родились вы — два славных мальчугана. Твоя мать была счастлива, и я старался выглядеть таким же, но страх за вас преследовал меня с самого вашего рождения.