Ненастоящий мужчина: жизнь после жизни

В 1855 году братья Георг и Эдвард Шутц из Стокгольма построили первую разностную машину на основе работ Чарльза Бэббиджа.

В 1876 году русским математиком П. Л. Чебышевым создан суммирующий аппарат с непрерывной передачей десятков. В 1881 он же сконструировал к нему приставку для умножения и деления. В 1912 году создана машина для интегрирования обыкновенных дифференциальных уравнений по проекту российского ученого А. Н. Крылова.

В 1938 году немецкий инженер Конрад Цузе построил свою первую машину, названную «Z1». Это была полностью механическая программируемая цифровая машина.

Первый же электронный компьютер был создан в 1943 году английским ученым Максом Ньюменом. Он содержал 1500 ламп и мог выполнять любые простые арифметические действия.

В Советском Союзе первый компьютер изобрел ученый С.А. Лебедев. Свое изобретение он назвал Малой электронной счетной машиной (МЭСМ). Подобный компьютер занимал площадь в 60 кв.м. и требовал для работы 25 кВт. Быстродействие этой машины составляло 3000 различных операций за одну минуту.

Человека, который решил создать ноутбук, звали Алан Кэй. Он видел компьютер, как единый, целый организм, а в 1968-м году это было своего рода фантастикой, — его идея оказалась революционной.

Реализовать идею удалось немного позже. В 1979 году это сделал уже совсем другой учёный, работающий в компании Grid Systems Corp, — Вильям Могридж. Ему удалось собрать первый в мире ноутбук, во всяком случае, нечто похожее на него. В наше время этот прибор выглядит громоздким и смешным, но тогда это было — чудо техники! Назвали его Grid Compass, и сделали специально для NASA и программы «Космический челнок».

Мужчины, и только они — в каждом направлении развития цивилизации, будь то наука, техника, технология, медицина, — всё то, без чего человечество действительно не вышло бы из пещер. И нигде, ни в одном из этих направлений, не значится женщина с её пресловутым тонким восприятием, блестящим интеллектом, неподражаемой душевной организацией. Ни фундаментальных, ни локальных, ни — вообще никаких открытий за всю историю человечества женщина не сделала. Ей бы заткнуться и тихо сопеть в тряпочку, понимая свою истинную значимость, да куда там! — загляните на бабские сайты-форумы. Даже когда у них не остаётся никаких аргументов, они вопят о своей роли вдохновительниц мужчин на открытия. А в качестве джокера из рукава предъявляют Марию Склодовскую-Кюри — единственную первооткрывательницу, лауреатку, и прочее, и прочее. При детальном изучении биографии столь замечательного учёного женского пола выясняется, что после смерти мужа Пьера Кюри все открытия резко и фатально приостанавливаются, и начинаю появлять вновь лишь с появлением нового мужчины в жизни Марии — тоже учёного — Андре-Луи Дебьерна. "Слава Марии была ей незаслуженно подарена и без стеснения ею присвоена",— именно так отзываются о ней биографы-исследователи.

Ещё один козырь феминисток — «открытие» Коко Шанель — её знаменитая вонявка под номером пять. Но и в этом возмущённых женщин ждёт облом, — двадцать парфюмерных композиции разработал Эрнест Бо — выходец из Санкт-Петербурга, а дамочка лишь выбрала пятую по счёту, и даже не из-за особых характеристик, а просто потому что считала число пять счастливым, — светоч интеллекта, не правда ли.

А что же — компьютеры, к которым наши неподражаемые имеют самое непосредственное отношение, как они сами утверждают? Уверенные в своём сокрушительном превосходстве над мужчинами и своей исторической значимости, они, своими нарощенными ноготочками из полиметилметакрилата (изобрёл Отто Ром, Германия) старательно набирают на клавиатуре: «Все мужики казлы!»

Cliff

Когда открываются глаза...

Первый раз – конечно при рождении, а вот второй – у кого как, – у некоторых этого вообще не происходит. Мне повезло – у меня открылись. Жаль, не тогда, когда это было очень нужно, но лучше поздно, чем никогда. Это произошло после второго развода, – даже первый, увы, этому не способствовал. Я находился в недоумении, почему даже я, который сызмальства готовил себя именно к семейной жизни, не приобретая вредных привычек, скверного поведения, заболеваний распутного образа жизни, оказался таким плохим мужем. Правда, мне так и не смогли озвучить того, в чём же я так плох, – что-то мямлили невнятное, пытаясь очевидные достоинства обратить в недостатки, и подытожили хрестоматийным: «Хороший ты, но не орёл». Когда же я, наконец, увидел «орла», удивлению моему не было предела, – столь же беспредельным был и мой последующий смех, до колик в животе.