Необычайные приключения Кукши из Домовичей. Сигурд победитель дракона. Повести древних лет

Род ярла уже не один век властвовал в этих краях. Возможно, столько же, сколько существует земля, говорили люди. Это был сильный род. Мужчины из этого рода доживали до глубокой старости, если не погибали в бою. И все они были из себя видные и красивые.

— Мои сыновья светловолосые, и взгляд у них острый, как у змеи, — говорила жена ярла. — Они будут великими хёвдингами[42].

И Сигурд видел, что это правда. Ярлы и богатые бонды[43] сильно отличались от обитателей низких лачуг, крытых торфом, и землянок, разбросанных по берегу фьорда. Среди этих бедняков и нищих было много калек, которые ходили, опираясь на палку, и клянчили кусок хлеба. Если они попадались на пути ярла, ехавшего со своей дружиной, он метал в них копье.

Только чудачку Ворону ярл никогда не трогал. Ворона напоминала уродливую, подраненную хищную птицу. Она одновременно и отталкивала и притягивала к себе людей, словно загадочный дух этой усадьбы.

— Гоните ее прочь! — шипела жена ярла и спускала на Ворону собак. — Чтоб я ее больше здесь не видела!

Сыновьям же своим она говорила:

— Держитесь в седле прямо, дети мои! И помните: вы из славного рода!

И бедные бонды, и нищие кланялись до самой земли, когда мимо проезжали верхом сыновья ярла — цокали копыта коней, сверкало на солнце оружие и сбруи.

Так Сигурда, сына ярла, учили быть высокомерным.

* * *

У ярла было много рабов. Они начинали работать с восходом солнца и трудились, пока луна не показывалась из-за Злых Гор. Дом, в котором жили рабы, стоял в таком отдалении, что его почти не было видно; это была лачуга, сложенная из камня возле болота, где по вечерам сырой и холодный туман окутывал землю. Сигурду запрещалось приближаться к дому рабов.

— Помни, ты потомок ярлов, — говорила мать. — Держись подальше от этого сброда.

Рабы принадлежали отцовской усадьбе, как коровы, свиньи и любая другая живность. Они сливались с землей, словно комья глины. В серых лохмотьях, с обветренными лицами, тяжелые, неповоротливые. Их привозили на своих кораблях викинги, возвращавшиеся осенью из походов. Иногда рабов привозили богатые торговцы и продавали вместе с другими товарами. А случалось, какой-нибудь бедняк сам приходил в усадьбу ярла и просился в рабы, чтобы не умереть с голоду.

— Если тебе нужен раб, — говорили знатные люди, угощаясь медом, — позаботься, чтобы он был из дальних краев. Таким некуда бежать, их можно заставить работать до седьмого пота. Бери раба не моложе семи зим и не старше двадцати. И главное, проверь, нет ли у него какого изъяна.

Сигурд сидел у отцовских ног и слушал.

Так его учили презрению к тем, кто был ниже его.

* * *

У ярла была большая дружина. И много сундуков, в которых хранились острые мечи и боевые топоры, а также свой кузнец, чтобы ковать оружие.

— Учитесь владеть оружием, сыновья. Ваши мечи и топоры всегда должны быть острыми. Тот, кто много упражняется в военном искусстве, добудет себе золото и славу, сумеет собрать людей, которые станут охранять его владения. Пусть домоседы копаются в навозе, а мы пойдем в западные страны, где можно добыть славу и золото.

Однажды ярл позвал сыновей в гридницу[44] и там каждому надел на шею серебряное украшение. На нем был изображен воин с двумя воронами.

— Это Один[45], — сказал ярл и пристально посмотрел на сыновей. — Один — бог храбрых воинов. Когда ветер шуршит по крыше нашего дома — это Один скачет на своем жеребце Слейпнире. Один все знает и все может. Он одноглазый, зато у его воронов, которые следуют за ним повсюду, острое зрение.

Ярл поднял голову и обратился ко всем в гриднице:

— Один дал мне четырех сыновей, и мы вместе будем сражаться в его четь. Закаляйте тело и укрепляйте дух, сыновья.

Так Сигурда учили, что только сражение превращает мальчика в мужа.

* * *

Но лучше всего Сигурд познал, что такое страх. Точно черная птица, метался страх в его душе. Страх обволакивал Сигурда, как туман, как ночной сумрак.

— Помните, у нас есть коварные враги, — предупреждал ярл. — Такова плата за могущество и богатство. Много ненавистников точат на нас зуб. Им хочется завладеть нашими землями и кораблями, золотом и оружием. Они бы убили нас, если б могли.

Три зимы было Сигурду, когда он стал запоминать события. А может, большую часть ему рассказала Эдда. Он и сам не знал этого. Но одно страшное воспоминание навсегда врезалось ему в память.

Он сидел в гриднице, был вечер. Собралось много гостей. Отец и мать сидели на почетных сиденьях и беседовали со странствующими ремесленниками. Все было как обычно. В очаге потрескивали дрова. Среди гостей ходили слуги и рабы: разливали мед, подносили хлеб и жареное мясо. Старшие воины играли в шашки, а из дальнего угла доносились нежные звуки костяной флейты.

Там сидел старый Ховард, который, после того как потерял в походе руку, только и годился, чтобы играть на флейте. Сигурда одолевал сон, он привалился к мягкой груди Эдды. Живот у него был набит теплым хлебом и молоком. Эдда держала перед ним игрушечную лошадку и забавляла его веселыми песенками из далекой страны франков[46]. У Сигурда слипались глаза, и он зевал.