Необычное и обыкновенное

Я и не надеялся, что она меня узнает. Ушёл вправо от её вытянутых рук и качнулся ей навстречу, всаживая нож, расчерченный защитными знаками, ей в сердце.

Покойся с миром, Ирма.

Её тело дёрнулось и словно окаменело. Я с трудом выдернул нож из мгновенно окоченевшей плоти.

— Марк, берегись!

Я пригнулся, пропуская над собой тёмное жилистое тело монстра, и вспорол ему брюхо. Меня оросил поток гнусно пахнущих внутренностей, заставив содрогнуться от омерзения. Тварь заверещала так, что я оглох на пару секунд.

— Итан, надо бежать! К реке!

Три монстра помельче, похожие на чудовищных косматых собак-переростков, урча принялись пожирать раненную мной тварь. А из-за соседних домов медленно выходили человеческие фигуры. Наверное, тоже безликие. Чокчок, подхватив на руки девчонок, и брат резво кинулись к берегу. Я, не тратя время на то, чтобы чистить лезвие и прятать нож, бросился за ними.

За нами, к счастью, гнаться никто не стал. Близость воды отваживает многих тварей. Но не тех, кто в ней живёт. Чокчок кинулся на мост, и я ухватил его за пояс.

— Стой! Не лезь не глядя.

Он замер, а потом осторожно опустил на землю девочек. Мари вцепилась в грязную штанину и уткнулась в неё носом, не желая смотреть по сторонам. Джун осторожно отошла от Чокчока и потрогала Итана за рукав.

— А где мама? — тихо спросила она.

Брат стиснул зубы и опустился на колени рядом с девочкой.

Я не стал слушать, как он объясняет ей, что мамы больше нет. В сгустившихся осенних сумерках я спустился к воде и осмотрел мост. С виду всё в порядке. Теперь под мост. Один шаг — и резко запахло гнилью, рыбьими потрохами и почему-то яблоками. Я осторожно присел и сунул грязное лезвие ножа в тёмную воду. Сразу забулькало, заклокотало. В мутной воде расползлись чёрные росчерки длинных-длинных волос. Злится речная хозяйка. Когда она добрая, волосы прозрачно-золотистые с мелкими брызгами радуги.

— Дай нам пройти, хозяйка!

Из воды поднялась женщина, опутанная волосами, которые, казалось, ползали по ней и извивались. Вместо приветливого личика с огромными синими глазами на меня таращилась гнилая рыбья морда с пустыми глазницами.

Мама говорила: если Зла на земле становится больше, существа, живущие рядом с людьми, начинают портиться. Становятся неприветливыми, теряют красоту и добрый нрав. Если речная хозяйка не просто разозлилась, а стала таким монстром, значит, Зла в мире больше, чем когда-либо было.

— Я не желаю тебе зла, речная хозяйка. Нам нужно пройти над твоей рекой. Пропусти нас.

Она покачала страшной башкой. Тонкие губы шевелились, обнажая мелкие острые зубки, но голоса не было слышно.

— Я смогу убить тебя, хозяйка. Ты знаешь. Но я не хочу. Пропусти нас.

Она помолчала, неподвижно стоя на неровной поверхности воды, и снова покачала головой. Волосы зашевелились быстрее, отлепились от тела и потянулись ко мне.

Что ж.

Я коснулся амулета на шее, он нагрелся, готовясь защищать меня от сил Зла. Затем вынул нож из воды. Защитные знаки засветились — и речная хозяйка отшатнулась, наполовину уйдя в воду.

— Мы пройдём, хозяйка.

На полпути я обернулся и спросил:

— Ты не помнишь меня? Я Марк.

Она ушла под воду, только чёрные змеи волос продолжали разрезать речные воды.

На берегу Чокчок уговаривал Мари не шуметь и не плакать.

— Я пить хочу, — Джун жалобно посмотрела на меня, едва я оказался рядом.

— У меня воды нет, — Итан снял с пояса флягу, которую носил с собой не снимая — подарок отца, и перевернул вверх дном.

Надо вернуться в деревню, чтобы найти хотя бы ведро. А ещё нужна одежда, еда, одеяла. Всё то, что мы не успели забрать из дома.

Я пробрался к дому старой Марты, стоящему на окраине. Тихо-тихо пролез внутрь и, мысленно попросив у Марты прощения, взялся копаться в вещах.

Вся вода стухла, еда прогнила и покрылась красноватыми пятнами. Наконец я нашёл нож для Чокчока, запасное огниво, скатал и стянул верёвками два одеяла. Раздобыл ведро, хороший мешок и отрез почти чистой ткани. Пожелал хозяйке покоиться с миром и вернулся к своим.

Возвращаясь я заметил, что ураган, накрывший накануне деревню, не тронул окрестности. Только между домами валялись камни и коряги. За деревней не было никаких следов обрушившихся с неба камней или кровавого дождя.

Около часа мы очищали магией воду, настороженно поглядывая по сторонам, но, к счастью, было тихо. Девочки тоскливо посматривали в сторону своего дома, но вернуться не предлагали.

Надо идти. Через мост. Мимо ближайшего городка. Потом лесом. Обогнуть две деревни. А там, за холмом, Дом Света.

Дом, откуда наши родители и другие Воины Света ушли на битву, которую проиграли.

На небо высыпали алые угольки звёзд.

— А почему они красные? — испуганно прошептала Мари.

— Не бойся, это не опасно, — отозвался я.

Девочка, кажется, не очень поверила, прижавшись к Чокчоку.

По узкому мосту шли гуськом. Сначала Итан, потом Чокчок, за ним девочки. Последним я.

Мы были на середине моста, когда Джун вдруг спросила:

— А что это такое?

Она оглянулась ко мне, показывая на плохо различимую в вечернем сумраке чёрную паутину волос, медленно поднимающуюся над краем моста.

— Итан, бегом! — заорал я.