Необычное и обыкновенное

Отец развернулся и медленно, как старик, побрёл к лодке. Ривин недоумевал: и это всё? Он думал, отец разъярится куда сильнее... Что ж, наверное, это хорошо.

— Пошли, Лук-кас, — тихонько сказал он.

Отец не поворачиваясь возразил:

— Нет. Ты — мой сын, Ривин, пойдёшь со мной. А это морское ничтожество, неспособное никому помочь, пусть убирается к своим сородичам или проваливается в самый ад! Пшёл вон!

Лук-кас всхлипнул и осел на песок.

— Папа... — потрясённо прошептал Ривин.

— Идём, сынок!

Лук-кас сидел на песке, белый и неподвижный. И смотрел в никуда так, будто отец всё-таки ударил его в лицо. Или ткнул ножом.

Ривин остановился и громко сказал:

— Я никуда не пойду.

Отец развернулся к нему, еле сдерживая ярость, и прошипел:

— Хватит! Поигрались — и достаточно! Живо в лодку и домой!

Ривин медленно покачал несоразмерно большой головой.

— Нет, папа. Я остаюсь с братом.

Мужчина коротко и зло рассмеялся:

— Останетесь вдвоём? И что с вами будет? Сколько вы протянете без еды и крова?

— Я урод, но не дурак, отец. Сильному магу везде найдётся место. Спасибо, что обучил меня магии, но жить так, как ты хочешь, я не могу и не буду.

Лук-кас поднялся с песка и встал рядом.

— Мы справимся без тебя, — продолжил Ривин. — Мне пора жить своим умом. И тебе тоже, отец.

— Но вы...

— Что мы? Я страшный — и будет только хуже, знаю. А Лук-кас — марин. Но жители здешних деревень дружат с маринами. Может, они и меня сочтут не слишком уродливым? А если и сочтут, то магу платят не за красоту.

— А я? — дрогнувшим голосом сказал мужчина. — Как же я, сынок?

— Я тебя не прогоняю. Хочешь, оставайся тут, с нами. Но не пытайся больше решать за меня и рассказывать Лук-касу, кто достоин жизни, а кто нет.

Лицо мужчины исказила гримаса:

— Славных же я вырастил сыновей! Ну и поделом мне! Хотите оставаться тут — милости прошу.

Он отвернулся и быстро зашагал прочь.

— Ты ещё успеешь его догнать, если используешь Ускорение, — негромко сказал Лук-кас.

— Но не стану.

Яркое южное солнце сушило одежду, волосы и кожу. Ласково грело продрогшего Ривина — и солнцу было всё равно, как он выглядит.

Солнечный день (городское фэнтези, наш мир)

Весну Игорь не любил. Светает рано, солнце яркое, днём в сравнении с зимней тишиной — какофония. Бр-р-р! Уж люди пусть как хотят, а для вампира весна хуже смерти.

Сегодня вот шёл с ночной смены, а небо уже предательски розовело, обещая яркий и ясный день, а казалось бы — самое начало марта. Двор пришлось бегом пересекать. И даже в прохладном подъезде, выкрашенном уютной мрачно-зелёной краской, было не по себе. Конечно, сквозь одежду проклятый огненный шар не прожигал, но всё равно неприятно.

Дома Игорь убедился, что плотные тёмные шторы везде надёжно задвинуты, перекусил гематогеном и решил перед сном чуток поиграть.

Чуток, как это часто бывает, затянулся. Сначала надо было разобраться с обнаглевшим кланом мерфолков, потом вытрясти лут и дурь из морского дракона, а на замок тем временем набежала целая орда гноллов.

В общем три часа пролетели совершенно незаметно. Возможно, и ещё столько же прошло бы в попытках открыть земли тьмы или образумить волчьего вожака, но Игоря отвлёк резкий звук.

Он запаузил игру и прислушался. А, это собака лает. Окрестных жучек и бобиков — как хозяйских, так и уличных — Игорь знал наизусть. И по голосу, и по запаху, и по повадкам. Сейчас за окном у реки тревожно лаяла незнакомая небольшая собачка. Будто на помощь звала.

Весна. Солнце. Лёд тает. Неужели?..

Игорь встал из-за компьютерного стола и подошёл вплотную к зашторенному окну. Точно! Кто-то провалился под лёд. Слабо-слабо слышалось, как человек барахтался и бился в воде.

Наверное, выгуливал собаку, решил перейти на этот берег и в полынью угодил.

Надо спасателям звонить! Хотя, наверное, кто-то уже вызвал. Да вот хоть сердитый дед из квартиры этажом выше. За всем бдит, всё слышит, всё знает.

Вот пусть дед спасателей и зовёт. А то всё ругается на “кровососов” и “упырей”: мол, кто ж вам права дал человечьи? А вот если нельзя нам давать права, как у людей, то пусть люди со своими проблемами сами разбираются!

Игорь вздохнул. Да нет, а вдруг дед в магазине? Или не слышит? То есть слышит да только лай, а мало ли, почему там собака брешет. Игорь-то еле-еле различает барахтанье и плеск, а уж человеку вообще не разобрать.

Ладно, так и быть: вызову спасателей. Он схватил телефон, но тут же уловил, как изменился шум на реке.

Барахтанье стихло. Не успеют спасатели. Дуралей, разгуливавший по весеннему льду, видимо, уже ушёл на дно. Ещё и одежда наверняка на нём тяжёлая: всё-таки не май, а сибирский март на дворе.

А собака у реки заливалась хрипловатым лаем, в котором чудилось: “Помогите! Спасите человека! По-мо-ги-те!”

Игорь оскалился, демонстрируя шторам удлинённые клыки, и выругался. Метнулся в коридор, натянул на домашние штаны комбинезон и водолазку поверх мятой футболки. Нашёл балаклаву, перчатки. Целую минуту искал тёмные очки. Вот они! Теперь ботинки — и готов.

Бежать через подъезд не вариант: придётся полдома потом оббегать.