Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии

— Но как же мы все это успеем сделать? — только и смогли они выдавить из себя.

— Так я же буду с вами. Я поведу вас, куда надо и мы все быстро сделаем, — снова успокоила их Марианна. — Я ведь в школе работаю, так что у меня отпуск.

Они тут же кинулись благодарить ее, но она только махнула рукой.

— Да мне все равно делать нечего, я буду только рада вам помочь.

После обеда хозяева хотели снова снабдить их продуктами на вечер, но они решительно отказались. Им уже и самом деле было стыдно, и они решили лучше умереть от голода, чем снова одалживать еду. Слава богу, выяснилось, что умирать такой ужасной смертью им все-таки не придется, так как вечером наступал моцей — шабат, то есть, исход субботы и некоторые магазины открывались и работали до поздней ночи. В частности, один из таких магазинов был большой супермаркет на выезде из их городка. Он назывался «Гиперколь», и в нем можно было купить все, что угодно. Им объяснили, что туда идут все автобусы и, если они скажут название, им объяснят, где выйти, а там они сразу его увидят.

— А во сколько же все-таки он открывается? — попытался уточнить у Марианны Саша.

— Когда кончится шабат. Вы смотрите на небо и узнаете.

— Не поняли. Причем здесь небо? Это что такая шутка? — удивились они.

— Нет, это серьезно. Шабат кончается, когда в небе появляются три звезды, — объяснили им.

— Ничего себе. И что у вас вечером все стоят и смотрят на небо?

— Нет, конечно, — засмеялись им в ответ. — В календарях написано во сколько начинается исход субботы. И религиозные тоже знают. Это мы просто точно не знаем, потому что не интересуемся, но примерно это около восьми часов. Да вы и сами увидите, когда автобусы пойдут.

— А сейчас они не ходят?

— А вы что не заметили? Конечно, не ходят. Понимаете, — извиняющимся голосом прибавила Марианна. — Мы ведь живем по Торе. То есть, у нас далеко не все верующие, мы например, не религиозные, но все-таки все стараются соблюдать традиции. Мы ведь народ Торы и гордимся этим.

— Так у вас по субботам все сидят дома?

— Нет, у нас по субботам все на пляже или в лесу жарят шашлыки. Но для этого нужно иметь машину и тогда можно ехать куда угодно, а у нас у всех есть машины и даже по несколько на семью. И вы скоро купите, не сомневайтесь.

В общем, из гостей они ушли обогащенные ценной информацией и стали с нетерпением дожидаться конца субботы. Пашка так вообще после пяти часов уселся на улице, задрал голову, стараясь увидеть три звезды. В половине восьмого они услышали шум первого автобуса, быстро собрались, и чуть ли не дрожа от нетерпения, поехали за продуктами. Сначала автобус шел по обычным улицам, потом дома исчезли и мимо окон стали проплывать только какие-то мастерские, производственные здания, склады, заправки. Они поняли, что это начался промышленный район, о котором им говорила Марианна. В Израиле предприятия не строятся в черте города, они все собраны в одном месте обычно на выезде и это место называется промышленным районом. Вскоре автобус остановился на углу, где дорогу пересекало шоссе, и перед ними засияла укрепленная на большом здании реклама «Гиперколь».

Приехали, обрадовались они, кинулись к выходу и, с трудом дождавшись зеленого света, перебежали дорогу и подошли к магазину.

Увы, он был закрыт, и внутри не наблюдалось никаких признаков жизни. Они заметались вокруг входа в магазин, пытаясь определить, откроется он или нет. Какой-то прохожий правильно угадав, что им надо, остановился возле них и закивав головой сказал им, показав на часы.

— Он откроется, откроется, еще пятнадцать минут.

Они немного успокоились, все, кроме Пашки. Тот уцепился за ручку двери и нетерпеливо спросил:

— Как будет на иврите «Я хочу кушать»?

— Ани роце леехоль, — недоуменно ответила ему Белла.

И тут Пашка, набрав полные легкие воздуха, вдруг завопил на всю улицу, колотя руками и ногами в стеклянную дверь супермаркета.

— Ани роце леехоль, ани роце леехоль.

Родители попытались оттащить его от двери, испуганно оглядываясь по сторонам, но все их усилия были тщетны. Пашка вырывался и снова бросался к двери, крича еще громче прежнего. Понемногу возле них собралась небольшая толпа. Один старик, подошедший раньше других, взял на себя роль гида и охотно объяснял окружающим, что это русский мальчик, только приехал из России, голодный, так как там кушать нечего, и здесь вот магазины закрыты. Люди ужасались, ахали, охали, всплескивали руками, рылись в сумках, но как назло, ни у кого не было с собой никакой еды.