Неоконченное дело

— Вы отчасти правы в своих суждениях, если говорить об основах. Я в самом деле имел в виду знаменитое «Прах к праху, пепел к пеплу», если иметь в виду бренные останки умершего человека. — Теперь Смайк уже печально покачал головой, а указательным пальцем правой руки успел почесать себе загорелое колено. — Должен еще раз извиниться перед вами, но мне необходимо сейчас отвлечься и чем-то занять мальчиков. «Крокодилы»! Закрепите веревки своих палаток. Надвигается буря. А «Синицам» поручается развести огонь в очаге, — обратился он к нескладному юноше с едва начавшими пробиваться усиками, который, очевидно, числился его помощником. — Мы будем пить какао.

Скауты засуетились, хотя членам воинства святого Джоселина откровенно не терпелось вернуться к своему командиру.

А викарий вновь уделил внимание нам.

— Так-то лучше, — удовлетворенно сказал он.

— Мне все же хотелось бы внести ясность в похоронную тему, — напомнил Биф. — Что именно вам не нравилось во взглядах на нее доктора?

— Ах да, конечно, — встрепенулся викарий. — Боюсь, что речь идет о кремации.

Он выдохнул это слово так, словно говорил о каком-то совершенно немыслимо преступном деянии.

— Доктор был одним из сторонников этой богомерзкой современной ереси.

— А что здесь такого уж плохого? — удивился Биф. — Здоровый, гигиеничный метод, как мне представляется.

Викария при этом буквально передернуло.

— Хорошо, не будем вдаваться в дискуссию, — сказал он. — Но кремация нарушает все предписанные нам свыше каноны церемонии захоронения. — Затем он резко повернулся к двум членам команды «Синиц»: — Помни, Му, вам надлежит использовать не более двух спичек, — а потом обратился к нам: — Этого мальчика мы всегда называем Му.

Меня так и подмывало узнать причину, но чрезвычайно серьезное выражение лица Бифа заставило удержаться от праздного любопытства.

— Стало быть, Бенсон являлся сторонником кремации. — Биф мучительно раздумывал над услышанным.

— Боюсь, что так, — кивнул викарий, — причем весьма горячим сторонником.

— И он придерживался такого взгляда всегда?

— Нет, но уже достаточно длительное время, — ответил мистер Смайк. — Престарелая няня семьи Феррерс, умершая три или четыре года назад, стала первой, кто подвергся кремации. Однако, насколько я понял, в минуту слабости, почти в бреду она сама высказала такое пожелание, странным образом опасаясь, что ее похоронят заживо. Затем кремировали тело их отца и мальчика, подручного садовника, работавшего на них до прошлого года. А в последнее время в моем приходе стало наблюдаться нечто вроде эпидемии. И все по рекомендациям Бенсона. Я переживаю глубокие страдания… Хотя душевные, разумеется, — добавил он вполне, впрочем, добродушным тоном.

— И Бенсон не посещал церковных служб, верно? — спросил Биф.

— Должен с сожалением подтвердить, что это так. Но вы, по всей видимости, осведомлены о том факте, что церковные конгрегации в наши дни редеют повсеместно. Открываются все новые кинотеатры, множатся другие развлечения. Взрослые подают детям крайне дурной пример, переставая посещать церкви. Признаюсь, нам сейчас не хватает для полного хора полдюжины певцов, а наш клуб для мальчиков вечерами практически пустует. Приходится лишь сожалеть, но ничего не поделаешь.

Я заметил, как Биф не без труда справляется со своим темпераментом, выслушивая все эти жалобы.

— Он когда-либо пытался объяснить вам свои взгляды?

— А к чему объяснения? Он придерживался ереси, не нуждавшейся в объяснениях. И вот вам пример его дурного влияния. Тот мальчик-садовник, уже упомянутый мной, охотно пел в моем хоре. Подавал надежды как блестящий дискант. Я очень хорошо знал его родителей, но стоило вмешаться Бенсону, и они приняли богохульное решение. Что оставалось делать мне? Бедного мальчика сожгли в печи крематория.

— Есть еще кое-что, о чем я хотел вас спросить, — начал Биф после затянувшейся паузы…

Пока мы разговаривали, стоя в стороне, члены двух отрядов, всего человек семь, постепенно, крадучись, подобрались к мистеру Смайку, как лесные зверьки в «Белоснежке и семи гномах». При этом они тщательно старались делать вид, что им неинтересна тема нашей беседы. Ими двигало стремление находиться как можно ближе к своему наставнику, и вскоре они буквально зависли над нами, будто летучие мыши на стропилах амбара. Один из мальчиков ухватил священника за руку и принялся играть ею, словно подаренной ему куклой, а остальные образовали полукруг, в центре которого возвышался викарий, стоявший лицом к нам, положив другую руку на плечо второго мальчугана.

— О чем же вы хотели меня спросить? — поинтересовался он.

— О тех слухах, которые ходят по всей округе, — сказал Биф. — Вы сами что-нибудь знаете об этом?

— Слухах о чем? Я стараюсь избегать сплетен, — ответил викарий.

Биф постарался перенять манеру собеседника.

— Но ведь речь идет о вопросах морали прежде всего, — почти прошептал он.

— А, теперь я понял, что вы имеете в виду! — воскликнул мистер Смайк.

— Я имею в виду Стюарта Феррерса и миссис Бенсон. По крайней мере, именно о них мне рассказывали.