Неоконченный пасьянс

Серия «Невыдуманные истории на ночь»

Алексей и Ольга Ракитины

1

Двадцать четвёртого апреля 1888 года, тихим и солнечным днём, уже вовсю пахнувшим весной и неотвратимым скорым летом, в два часа пополудни, в Санкт-Петербурге по Садовой улице в сторону Румянцевского садика двигался пожилой седоусый господин в полувысоком, по последней моде, котелке, лаковых ботинках и тростью в руке. Это был отставной полковник Сергей Викентьевич Волков, человек примечательный во многих отношениях. Несмотря на то, что всю свою жизнь он прослужил по квартирмейстерской части и занимался вопросами тылового обеспечения войск, трудно было найти военного понюхавшего пороха больше него: Сергей Викентьевич был старинным членом стрелкового клуба при Михайловской академии, где почитался признанным мастером стрельбы из пистолетов. Однако, помимо верного глаза и твёрдой руки отставной полковник был известен и другими своими талантами, прежде всего хорошим знанием биржевой торговли и разного рода хозяйственных дел. Благодаря этому многочисленные друзья и просто знакомые частенько приглашали его для проверки отчётности, получаемой от управляющих имениями.

Сергей Викентьевич совершал привычный моцион после вкусного и обильного обеда в ресторане «Венеция». Только маршрут его прогулки был на этот раз несколько необычен: шумная и суетливая Садовая улица с прилегающими Александровским и Сенным рынками была в этот час забита снующими людом, торговцами и мастеровыми, а потому совсем не поддерживала созерцательного настроения и не располагала к неспешным прогулкам. Если бы не особая нужда и всего-то четыре квартала, отделявшие его от цели, полковник избрал бы для прогулки другое место.

Уже вторично за сегодняшний день Сергей Викентьевич Волков по самому что ни есть важному делу направлялся в известный многим жителям столицы дом Яковлева, громадное строение, занимавшее целый квартал и выходившее тремя сторонами на Садовую улицу, Вознесенский и Екатерингофский проспекты. В просторечии именуемый «яковлевкой» этот доходный дом с бесчисленным множеством квартир, невозможными дворами и коридорами-лабиринтами, давал приют огромной массе самого разношерстного люда. В некоторых, наиболее грязных, выходящих во двор полуподвальных комнатах, похожих на казематы, ютилась совсем уж убогая городская беднота. В других же, расположенных повыше, бывших почище и попросторнее, волею домовладельца были оборудованы классические меблированные комнаты — пыльные, душные, темноватые, заселённые мелкими чиновниками, проститутками, студентами, преимущественно из тех, кто по состоятельнее. Но точно в ноевом ковчеге, приютившем всякой твари по паре, были в яковлевском доме и сравнительно дорогие, «аристократические квартиры», расположенные в высоком бельэтаже и выходившие окнами на проспекты. К ним вели парадные лестницы с гранитными ступенями и витражами в окнах, а в дверях каждого из подъездов дежурил дворник.

В одну из таких «аристократических» квартир и направил свои стопы Сергей Викентьевич. Там жила его давняя знакомая Александра Васильевна Мелешевич, с покойным мужем которой, статским советником, он некогда был очень дружен. В девичестве Александра Васильевна носила фамилию Барклай и чрезвычайно дорожила родством с известным путешественником, исследователем Египта и Полинезии, коему доводилась двоюродной сестрой.

Обменявшись третьего дня записками через лакея, они сговорились на сегодняшнее утро заняться проверкой приходно-расходной книги, представленной Александре Васильевне управляющим её имением в Новгородской губернии. В этой любезности своей старой знакомой Сергей Викентьевич отказать не мог — как ни крути, а была она одинокой дамой, вынужденной взвалить на свои хрупкие плечи заботы не только о всех мелочах хлопотного петербургского быта, но и управление имением за тридевять земель отсюда. Не то, чтобы у Александры Васильевны совсем не было родных — нет, они были, и даже в избытке, но в силу превратностей семейной жизни своим самым близким и надёжным другом Александра Васильевна могла назвать именно Сергея Викентьевича.

Тем удивительнее оказалось то, что утром никто ему дверь не отворил. Напрасно Волков крутил рукоятку звонка — за дверью отставной полковник не услышал ни звука. Потоптавшись на лестнице и мысленно посетовав на «бабью забывчивость» Александры Васильевны, которая, видимо, успела куда-то умчаться спозаранку, Сергей Викентьевич оставил записку у дворника, дескать, был, не застал, заеду позже и покинул дом Яковлева. Волков решил, что заедет ещё разок часа через полтора-два или чуть попозже. Но это «чуть» растянулось почти на пять часов: сначала отставной полковник отправился в Русско-Азиатский банк, где задержался с оформлением поручения на небольшую биржевую сделку, затем посетил несколько магазинов по пути, а там пришло время обедать… Одним словом, теперь уж Сергей Викентьевич был уверен, что непременно застанет свою знакомую дома.