Неоконченный портрет. Нюрнбергские призраки

— Есть один, — ответил Клаус. — Вот послушай. Тебе имя „Борх“ что-нибудь говорит?

— Борх? — переспросил Рихард и подумал: „Звучит знакомо. Но где, кем и когда оно называлось?“

И вдруг вспомнил. Ну, конечно, это имя вчера по телевидению называл диктор!

— Что-то в связи с каким-то судом? — неуверенно спросил он Клауса.

— Вот именно! — подтвердил Клаус. — А теперь слушай внимательно. Этот Борх обвиняется в изнасиловании и убийстве некой Ирмы Хаузсп. Несовершеннолетней. Готовится так называемое предварительное слушание этого дела. Там будет решено, виновен ли он и подлежит ли суду.

— Ну, а какое нам до этого дело? — нетерпеливо перебивая Клауса, спросил Рихард.

— Слушай, когда старшие говорят, — назидательно произнес Клаус. — Этот Борх не так давно был членом молодежной террористической организации. Потом отошел от нее. Для многих немцев все эти „красные бригады“ и прочие связаны с коммунистами, хотя те от них всячески открещиваются.»

Рихард все еще смотрел на Клауса недоумевающе.

— Не понимаешь? — щуря в усмешке свои злые глаза, спросил Клаус. — А ведь и ребенку должно быть ясно. Мы врываемся в зал с оружием в руках. Укладываем на пол двух-трех полицейских охранников, публику, судей, самого Борха и делаем вид, что хотим его утащить. Потом отступаем и скрываемся.

— А Борх? — с еще большим недоумением спросил Рихард.

— Борх остается на своем месте.

— Так в чем же смысл операции?

— А в том, что, отступая, мы разбрасываем листовки. С лозунгами. Ну, например: «Долой буржуазное правосудие!», «Свободу нашему товарищу!» или: «Борх, Москва с тобой!».

— И в результате?.. — все еще с сомнением начал было Рихард.

— А в результате, — не дав ему договорить, продолжал Клаус, — на другой день все крупнейшие немецкие газеты будут сладострастно описывать, как группа вооруженных коммунистов пыталась захватить и спасти от суда своего товарища — насильника и убийцу. Это произведет впечатление на избирателей почище, чем любой наш митинг. Понял?

Да, теперь Рихард понял. Понял он и другое: зачем Клаусу и его товарищам потребовалось оружие, которое они пытались захватить в Дюссельдорфе. Само слово «оружие» вызывало в Рихарде тревожно-радостную дрожь. Разве он приехал в Германию не затем, чтобы с оружием в руках бороться за торжество национал-социализма? Наверное, и Клаус, и высшие руководители НДП поняли наконец, что одной парламентской болтовней власть не завоевывают.

— Откуда же мы возьмем оружие? — спросил Рихард.

— Одолжим у американцев, — с усмешкой ответил Клаус.

— Ты шутишь?

— Не в том я сейчас настроении, чтобы шутить, — угрюмо ответил Клаус. И, помолчав немного, добавил: — Сейчас пойду домой, посплю немного.

— Так поспи у меня! И кровать и кушетка к твоим услугам! — воскликнул Рихард. — Ведь еще и часа не прошло, как ты появился здесь.

Рихард хотел понять, зачем пришел Клаус, ведь, кроме сообщения о неудаче в Дюссельдорфе и самого общего разговора о предстоящей акции с этим Бор-хом, у него никакой цели не было.

Клаус, как видно, проник в его мысли. Он сказал:

— Хочешь спросить, зачем я приехал к тебе, раз уже был дома? Сейчас объясню. Я звонил тебе не от себя, а из вокзального автомата. Домой сразу не поехал, боялся полицейского хвоста. Возможно, что BFS [10] пасла меня от самого Дюссельдорфа. Поэтому я решил попетлять, а потом уже поехать к себе. Теперь я убедился, что хвоста нет, поэтому исчезаю. Если все пойдет так, как я рассчитываю, то завтра утром позвоню. Во всяком случае, предупреждаю: завтра в восемь вечера собрание нашей группы. Разработаем подробный план предстоящей акции.

Но Клаус позвонил раньше, — в этот же день, около семи вечера. Он предупредил Рихарда, что завтра в девять утра заедет за ним и что предстоит дальняя поездка.

Ровно в девять утра в дверь постучали, Клаус никогда не давал повода заподозрить его в неточности. Рихард был уже готов.

— Херайн! [11] — поспешно крикнул он.

Клаус вошел. Он, видимо, успел хорошо отдохнуть, по крайней мере лицо его не выглядело столь измученным и землистым, как вчера, и чистая узкая полоска пластыря на его щеке уже — не вызывала сомнений в том, что рана или просто царапина была незначительной.

— Доброе утро! — сказал Клаус, протягивая Рихарду руку. — Ты готов?

— Яволь, майн генерал! — по-военному ответил Рихард. — Куда и к кому мы едем?

— Скажу, когда выйдем. Хотя не думаю, что тобой кто-либо заинтересовался настолько, чтобы устанавливать подслушивающие аппараты., Они спустились вниз. После того, как Рихард положил свой ключ на стойку портье, Клаус остановился в двух-трех шагах от двери, ведущей на улицу.

— Так вот, — обращаясь к — Рихарду, вполголоса сказал он. — Надеюсь, ты слышал об американской организации, которая называется ку-клукс-клан?

— И… что же? — удивленный неожиданным вопросом, спросил Рихард. Конечно, он знал, о «Клане», люди в белых балахонах и остроконечных; капюшонах с разрезами для глаз не раз встречались ему и на страницах газет, и на-, экранах телевизоров. — Это те, которые линчуют негров?