«На вокзале было очень холодно. Так холодно, что меня всего пронизывало от ветра, от ледяных капель дождя и от того, что принял решение. Осознанное и скоропалительное. Оно стоило мне выбитых пальцев и искусанных изнутри щек. Понимал, что это гребаное предательство, но я так решил и не намеревался отступаться. Родители и без меня продержатся у Антона. Меньше народа – больше кислорода. Я не сказал им ни слова, когда уходил налегке, без вещей. Просто руки матери поцеловал, на отца угрюмый взгляд бросил и вышел за дверь, чтобы не вернуться. Они должны были уехать в тот же день в пять утра. Все было уже собрано и упаковано в баулы, в большие клетчатые сумки.
Двоюродная сестра матери, видать, минуты считала до нашего отъезда. После того, как наша квартира сгорела дотла, мы переехали к ней в ее несчастную двушку на окраине города. Свалились, как снег на голову. Правда, ненадолго. Уже тогда было принято решение ехать в Москву. Тарас, родной брат матери, обещал нас пристроить и отцу работу дать у себя на предприятии.
Я видел, как в глазах родителей появился иной блеск – надежды. С того момента, как все сгорело, я думал, что мать с ума сойдет, а отец уйдет в очередной запой. Но что-то изменилось именно тогда. Они вдруг увидели для себя призрачный шанс начать все сначала. Знали б они, что это всего лишь точка отсчета до того момента, когда от нашей семьи останутся только воспоминания и те - пропитанные болью. Не будет ничего с чистого листа – они едут в самое пекло.
Когда Артур пересчитывал мне ребра квадратными носками ботинок, пока четверо его дружков держали меня сзади, я смотрел на эту мразь и думал о том, что он плохо меня знает, если решил, что я отступлюсь от Найса, только потому что ему это не по нраву. Он и она. Одна семья. А для меня, как две разные вселенные. Он черная, а она ослепительно оранжевая, как солнце. Мое персональное солнце.