Неоновые росчерки

Все понимали: нам не выбраться. Теперь уже нет. Никакой мокрый брезент не убережет нас от той бескрайней массы огня, от свирепого и полномасштабно адского пожара, который захватил этот громадный участок леса, в эпицентре которого, мы как раз и оказались.

Но оставалось одно… Только одно могло помочь. Возможно… наверное…

Поймав вопросительный взгляд Амалии, я кивнула.

Да. Другого выхода нет.

У меня не было сил, я не знала, получится ли у меня.

Я чувствовала бурлящую смесь страха и мрачной решимости.

Да, шансов, что у меня измотанной и вымученной, что-то выйдет не было никаких.

— Ника… — попытался остановить меня Стас, а затем обернулся на Амалию. — Ты сама говорила, что она погибнет, если переборщит…

— Если я не попытаюсь, Стас, мы все умрём гарантированно, Стас, — с какой-то безысходностью в голосе проговорила я, не дав Амалии ответить.

Корнилов приблизился ко мне, положил свои широкие ладони на мои плечи, с безмолвным сожалением сжал их и наклонился лбом к моему лбу.

— Ника…

— Стас, не надо. Ты знаешь, что единственная вероятная возможность…

— Я не хочу тебя потерять, — прошептал он яростно и чувственно.

— Я тебя тоже, — тихо шепнула я, в ответ.

Он нехотя отпустил меня, а я развернулась лицом к пламени и подняла голову вверх.

«Давай, — решительно сказала я себе, — давай же… У тебя получится! У тебя не может не получится! Ты должна, ты обязана… Ты же… Ты же грёбаная Первая…»

Электризующее и будоражащее чувство стремительно закипело в крови.

— Я смогу! Я смогу! Я смогу! — шептала я сама себе. — Я должна…

Да. Это мой мир. Это мир таких, как я… Всё здесь, вокруг, должно подчинятся Силам Первых.

Давай же… Ты же одна из них… Ты Первая из Белого Двора!!!

Я ощутила накатывающую волну Силы. Она была свирепой, мощной, порывистой и беспощадной.

Она выкрутила, выжала меня, до потемнения в глазах. Я игнорировала рвущую мое тело боль.

Ощущение было такое, словно я силилась поднять что-то невероятно, немыслимо тяжелое для меня.

Я обратилась к Сознанию Мира… К этой хаотичной, и далеко не такой уж послушной даже Первым, совершенно неукротимой стихии.

Она со всей своей мощью ответила мне и сразу же дала понять, кто главный в этом мире и на этой планете.

Я осознала это мгновенно, через боль, разрывающую мое тело — Первые не хозяева, уже нет, скорее арендаторы с широким полномочиями, но уж точно не властелины… Нет…

Но Сила ответила. Я ощутила это, когда мощнейший ударный импульс обрушился на меня сверху, подхватил меня и поднял вверх.

Я закричала от невероятной боли, мое тело выгнулось над землёй, я почувствовала, как ломается моя спина, как хрустят позвонки и суставы.

Общемировое Сознание ответило, оно отдавало мне свою Первородную мощную Силу, позволяя воспользоваться ею, одновременно, с ожесточением ломая мое тело и остервенело разрушая меня саму.

А в следующий короткий, как вздох, миг, в небесах над нами раздался ошеломляющий грохот.

Доля секунды и с темных ночных небес хлынул бурный и мощный ливень.

На смену жару огня пришел живительный влажный холод.

Небеса грохотали, щедро поливая пылающий лес свирепым ливнем.

Вода стекала по моему телу, крупные капли колотили по голове. Лес пах отсыревшим воздухом и гарью.

Дождь омывал мое лицо, целовал глаза, брови, щеки и губы. Прохладные капли дождя лизали мою шею.

Я даже не сразу поняла, что лежу на сырой, омываемой потоками дождевой воды, земле.

Рядом глухо, словно через стену, закричал Стас. Он подхватил меня на руки.

Я хотела сказать ему, что у меня вышло, я смогла.

Но у меня не было сил.

Под успокаивающий шум дождя, я покинула этот мир, отдавшись накатывающему беспамятству.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Среда, 25. Предрассветное утро.

Он не испугался, когда небеса затянуло тучами и над пылающим лесом зарокотал басовитый гром, ему было не страшно, глядя на противостояние стихий — буйство всепоглощающего пламени и угрожающее сверкание молний.

Он не почувствовал и толику страха, когда на них, с ночных небес обрушился неистовый ливень, под чьим напором, в конце концов, затух кошмарный масштабный пожар.

Но, когда Лазовская свалилась без чувств, когда он подбежал к ней и поднял на руки, когда пальцы его правой руки лихорадочно нащупывала её пульс… За эти пару обрывочных мгновений он едва не умер.

В первые мгновения, ему показалось, что пульса нет. На миг Стаса поразила кошмарная, убийственная и ошеломляющая мысль, что он мог потерять её…

У Корнилова перехватило дыхание и все силы, всё мужество покинуло его.

Он понял, что не может допустить этого. Просто не может, потому что без неё… Без этой доброй и смелой синеглазой девочки, без её голоса, без её улыбки и остроумных замечаний, без её выходок и необдуманных опасных поступков… Без всего этого и без неё ему на *** не нужен этот ***ный мир.

Он чуть не умер. И если бы его пальцы не нащупали крохотный, едва прощупываемый пульс, если бы он не увидел, что её губы и грудь лишь чуть-чуть, не смело, подрагивают от слабого дыхания… Он бы сделал это — он бы ушел вместе с ней.

Они поднимались в молчании. Никто не осмеливался говорить.