Неостывший лед

О да, еще как имею! У нас на Юге только такие и есть, постоянно меняющиеся, врачи-практиканты, живущие в Лесу, в Долине Озер, до которых еще и добраться надо больным южанам. Что уж говорить, что из Пустыни почти никто не добирается до врачей! Хорошо, что южане привыкли лечиться травами, от которых намного больше толку, чем от таблеток, изготавливаемых северянами, которые могут лечить одну болезнь и привести к другой болезни, намного хуже. А врачи в Долине Озер… без необходимого опыта, а некоторые и без нужных знаний. Южан не жалко, это же почти что рабы…

Эмоции, наверняка, были заметны на моем лице, но вместо того, что я подумала, я старалась говорить спокойно и рассудительно:

— Нет. Наоборот, хорошо, что северяне заботятся о нас. Как бы мы лечились без вас, ведь врачей среди нас нет. — И все же не удержавшись, добавила: — Мы же, по вашему тупиковая ветвь человечества, даже читать не умеем!

Так, а вот это я зря. Последняя фраза была лишней. Бонни всплеснула руками и быстро повернулась, чтобы достать из шкафчика специи.

— Я уже понял, что вы умеете читать. Но вот врачами вам никогда не стать, слишком…

— Тупые? — подсказала я нужное слово и вернулась к резке овощей.

— Неразумные, — поправил Николас, стоя передо мной и все еще таская из миски кусочки овощей.

Конечно! Разумный ты наш, даже руки не помыл, а еду берешь из общей миски. Кто только тебя воспитывал? Именно такие мысли и близкие к ним пронеслись у меня в голове. И тут меня пронзила дрожь, потому что я поняла, кто занимался воспитанием Николь и Николаса последние годы. С таким воспитателем и не таким напыщенным индюком станешь!

— Может мы такие, потому что лишены образования, как у вас? — не удержалась и спросила я, придвигая миску поближе к себе и подальше от голодного Николаса.

— Вы же сами не хотите учиться! — рассмеялся в ответ мне Николас.

— Кто тебе такое сказал? — Я услышала предостерегающее покашливание Бонни, но все равно продолжила, лишь исправив "ты" на "вы". — Вы думаете, что я хотела быть прислугой, что Бонни всю жизнь мечтала готовить вам ужины, а Брамс чистить ваши туалеты?

Николас посмотрел на меня удивленно и обеспокоенно, как будто впервые задался этим вопросом, да и то не сам к нему пришел. Я даже видела, как его лицо стало сосредоточенным, будто он складывает пазл, который до этого собирал легко и непринужденно, а теперь с трудом, потому что появились новые детальки.

— Иди принеси лимонад моим друзьям, — произнес он, наконец.

Я разочарованно посмотрела на него. Лишние детальки были просто отброшены в сторону. Мне казалось, что он мог бы понять южан, но нет, слишком твердолобый. Что там говорила Николь про отца, что все южане мечтали работать в их доме? Ну тогда Николас пошел не в него!

Я поставила графин с лимонадом и стаканы на серебряный поднос и направилась в сад. Друзья Николаса загоготали как гусаки, как только меня увидели. Ох уж этот птичий двор, не хватает только индюка, оставшегося где-то в доме! Не обращая внимания на смех, я, мило улыбаясь, поставила поднос на стол в беседке и ушла. Свою гордость, свою решительность дать отпор наглецам я постаралась спрятать подальше, пока что, до поры до времени. Вот так то, Леона! Маска хорошо приклеена к лицу, но так хочется отбросить ее далеко-далеко, когда станет можно, когда она уже не понадобится…

Остаток вечера прошел спокойно. Друзья Николаса уехали до ужина, а Жан опять был задумчив и молчалив. Платье на мне было нужного цвета, сервировка стола была правильной, и все, что мне оставалось, так это ждать, когда закончится ужин, и все разойдутся по своим комнатам, и тогда я приду сюда за книгой.

— Леона! — внезапно рявкнул Жан, когда все приступили к десерту.

— Что? — в смятении спросила я, заранее чувствуя какой-то подвох.

Николь и Николас застыли с чашками чая. Что-то надвигалось на меня. Ох, только бы не темнота!

— Что, господин? — поправил меня Жан, и мне пришлось повторить ненавистное слово. — Все забываю спросить про этого грифона… — Я сжала губы, но ничто больше не отражало моих эмоций. — Как там его, Лу?

— Ру.

— Точно! Этот Ру… Он летел за тобой? Ты так часто говорила слово "мой", когда просила в него не стрелять…

Глаза Николь округлились, и она с сочувствием посмотрела на меня. А внутри меня кто-то шептал одно единственное слово: "Соври!"

— Нет, ну что вы! Просто мне жаль всех существ…

— Точно? Мне показалось, что грифон летел именно за тобой!

— С чего бы? Я простая южанка!

— Да, с чего бы… — задумчиво произнес Жан, и взгляд, который он на меня бросил, напугал уже намного сильнее, чем темная комната.