Неотмщенная

– Светлана Ивановна, привет, – устало улыбнулась Настя.

Очень ухоженная врач, примерно такого же возраста, что и Настя, сидела за традиционным для приема столом, у которого стоял стул для пациента. На него Настя и села, не без интереса поглядывая в сторону желанного кресла.

– Привет, Анастасия Сергеевна. Что сегодня? – Не поднимая головы от документов, но приветливо поздоровалась врач.

– Можно сразу начну?

Светлана Ивановна окинула взглядом Настю и одобрительно кивнула.

– Сил моих нет, как мне плохо. На меня иногда такие ощущения периодически накатывают, но я сама не знаю от чего. Прямо грудь сжимает, и слезы градом, и орать хочется. Но я сдерживаюсь. При этом никаких нет мыслей в голове. Ничего. Не знаю, почему такие приступы плача со мной случаются.

– Слушай, Насть. У меня же сейчас частный прием начнется, я тебе полноценно время не могу удалить, извини. Смотри, давай я тебе пока, чтобы ты работать могла, выпишу вот эти лекарства. Они облегчат твое состояние.

Она начеркала что-то быстрым подчерком на бумажном клочке.

– Но это же антидепрессанты? Ты диагностируешь у меня депрессию вот так вот с одного взгляда? Это же не шутки. Надо анализ крови хотя бы сдать для начала, тесты стандартные пройти. И насколько это профессионально вообще? – Настя взволновалась и даже рассердилась. Она смотрела то на рецепт, то на Светлану как на нечто из ряда вон выходящее.

– Да, ты права, все это мы сделаем. Я тебе поэтому и говорю – на время, не злоупотребляй. Это только на сейчас просто, чтобы ослабить симптомы. То, что ты описываешь похоже на приступы панической атаки – с ними надо разбираться. Но у меня сейчас времени нет. Поэтому давай мы с тобой дней через 10 или 2 недели встретимся и проведем полноценную работу терапевтическую. Сразу запишу тебя на тридцать первое августа на восемь утра?

– В восемь у меня обход. Давай раньше, в семь.

Светлана напряженно вздохнула, но согласилась и резко черкнула что-то в своем ежедневнике.

– А пока я могу только это предложить. Возможно, я предполагаю, приступы связаны с тем, что ты никак не можешь свыкнуться, со смертью пациентов. Мы с тобой об этом тоже поговорим. Это в действительности может наносить тебе душевную травму. – Умным и участливым взглядом смотрела она на Настю.

– Ой, да все это я знаю. Ладно, поговорим тридцать первого числа. Надеюсь, до твоих таблеток дело не дойдет, и я найду в себе силы справиться с приступами. – Попыталась надавить на чувство вины психиатра Настя, но тут же отметила свою манипуляцию.

– Я видела, как ты и не с таким стрессом справляешься. Если что, ты знаешь про медитации и самоконтроль.

– Ладно, пока, Свет. Спасибо. – Раздраженно кинула Настя.

– Пока Настюш. – Встревожено попрощалась Светлана.

Настя взяла рецепт лекарства, но при этом негодовала. Что это за безобразие? Она ведь прекрасно понимала, что ее состояние просто так лекарством заесть нельзя. Она постарается, конечно, не прибегать к ним. Но если приступы плача будут одолевать, что делать – выпьет, не страшно, она-то уж на них точно не подсядет. Панические атаки и душевная травма – скажет тоже, откуда они у нее.

Но Настя все-таки зашла в аптеку, купила один блистер из десяти таблеток и сунула в карман плаща. Увидев летящий подол своего платья, она вспомнила, что ей нужно не домой, а на праздник к сестре и расстроилась.

Как же хочется закурить – как жалко, что я не курю. Ехать тут как назло всего минут двадцать. Она так не любила близких, кроме маленьких племянников Сашеньки и Вани, что радовалась, если по пути застревала в пробке. Чем хуже – тем лучше. Но в этот раз дороги оказались свободными. Она сама не понимала причины такой нелюбви, но признавала это чувство. Всю дорогу она размышляла: я сейчас зайду, мы обменяемся новостями, поедим и все. Ничего страшного меня не ждет. Почему у меня потеют руки, и нападает зевота каждый раз, когда я в этом доме? Может дело в доме, а не в людях? Да, я их не люблю, но и не ненавижу. Да, мы бы никогда не дружили, если были бы не родными. Да, они не воспитаны, лезут в душу неуместными вопросами, да, они не образованы, поэтому им не понять сути моей работы, но это еще не значит, что они плохие. И нет причин для негативного настроя. Я же с ними выросла, значит есть что-то общее у нас. Как минимум предки. Одев на себя улыбку и добрые глаза, с пакетом подарков она вышла из машины и бодро направилась к пятиэтажке.

– Ба! Приехала что ли? Чего-то вдруг? Дети уже спят. Ну заходи, накатим.

Дверь открыл еще не старый мужчина. Гладко причесанный, правда, с пятном на свежей рубашке. Из квартиры вывалилось тепло и запах домашней еды – это немного расслабило Настю.

– Наська это пришла! – Заорал он в холл.

– Не ори ты, дети спать легли, – шикнула на него устала женщина с дешевым ярким макияжем и распрямившимися сухими кудрями.

– Привет, дядь Коль. – Она отдала ему пакет с подарками. – Ириша… – потянулась она к женщине, чтобы приобнять. Ощущение было, что обхватываешь руками кусок замутненного стекла, которое старались натереть до блеска – нечто холодное, безучастное и с острыми краями.