Неожиданно мать! (СИ)

— Ясно. И зачем ты туда устроилась? Долгоиграющий план?

— Нет… меня… ну в общем меня туда устроили. Как бы насильно.

— Это как? — без особого интереса, с видимым подозрением, уточнила Валерия Сергеевна, а Мотя вздохнула и упала на обувницу, чтобы удобнее было рассказывать.

Теперь мама возвышалась над ней, всей своей важной, высокомерной фигурой.

— Ну-у… я задолжала немного… Вернее не так. Все началось с того, что я поругалась с подругой. Я ей задолжала, потом возвращала… в общем, все это типа затянулось. Короче! Не так! С начала: так вышло, что мне понадобились деньги. Не то, чтобы много, но типа…

— А можно без «типа»? — сморщилась мама.

— Нет, — покачала головой Мотя. — Я всегда так говорю, типа когда волнуюсь. Дурная привычка. Так вот. Мне понадобились деньги.

— На что?

— Не ва-ажно… Понадобились! И тот человек, который мне их решил занять, на самом деле ничего занимать не собирался. Он мне сказал, что я их типа отработаю в больнице. И теперь я там работаю. Уже восемь месяцев. А всю зарплату он забирает, и потом отдаст одной суммой.

— Он?

— Это папа моей подруги. Я просто… ну я снимала у него комнату, короче, и мы, типа, подружились. Ну без всякого там! У него женщина есть вообще-то! И он старый, капец, лет сорок!

Валерия Сергеевна откашлялась, а Мотя прикусила язык.

— Простите, — пискнула она. — Я не имела ввиду…

— Снимала. Прошедшее время, а что теперь? — дотошная эта Валерия Сергеевна, зато какой показалась легкомысленной по началу.

Знает ли Роман, какая страшная женщина его мать?

— А теперь… ну он решил начать «новую жизнь», продал свою старую квартиру и переехал в новостройку, в квартирку поменьше. И мне стало нечего снимать. И я типа сняла там же квартиру, рядом с ним. Чуть дороже комнаты, но там как бы норм. Я просто это… копить не очень умею. И вот он помогает.

— Вернемся к Роману, — отмахнулась Валерия Сергеевна. — Как ты на него вышла?

— Из… больницы? — как будто уточнила Мотя, неуверенно. Она не очень-то поняла вопрос и потому не могла дать четкого ответа.

— Чего?

— Ну я вышла из больницы… и он был на парковке.

— Не включай дурочку! Я же понимаю, что ты умнее, чем кажешься!

— А-а-а, — протянула Мотя с улыбкой. — Вам показалось. Правда, — рассмеялась она. — Я не умнее. Честно. Это все недоразуменьице. Я Серегу вообще для себя решила украсть. Я думала, что его заберут в детский дом и решила его украсть.

— Что? Зачем? — в ужасе прошептала Валерия Сергеевна.

Ее тон сменился со стервозного на восхищенный. Она упала на пуфик напротив Моти, и тут же вся будто растаяла.

Спустя три минуты эмоционального рассказа от суровой женщины не осталось и следа. Валерия Сергеевна мотала сопли на кулак, Мотя мотала сопли на кулак, и обе судорожно всхлипывали, обсуждая, какая эта Кира бессердечная женщина.

— Вы чего тут? — Роман появился так неожиданно, что Мотя жутко перепугалась, не слышал ли он чего лишнего.

— Ой, обсуждали, каким милым ты был, и как Серега на тебя похож, — тут же, без зазрения совести, соврала Валерия Сергеевна.

— Понял, — кивнул Роман. — Вы как бы Серегу на Гену оставили, а Гене пора. Его и так сдернули с дачи.

— Ой, батюшки, бежим, — всполошилась «страшная женщина» и кинулась из комнаты, а Роман и Мотя остались одни.

Он какое-то время просто молча смотрел на расстроганную Мотю, сидящую с покрасневшими глазами на обувнице. Потом подошел и сел рядом.

Моте в какой-то момент даже показалось, что он возьмет ее за руку или приобнимет, но… мечты-мечты. Он просто сел на расстоянии пары сантиметров и опустил голову.

— Это дурдом.

Мотя молчала.

— У меня в квартире ребенок, незнакомая девчонка. Мать моя. Гена нянчится с младенцем.

Мотя просто кивнула. Ей отчего-то было страшно и она не спешила шевелиться, чтобы не вызывать подозрений.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Мотя остекленела. Она напряглась и даже волоски дыбом встали, от чего зачесались руки под рубашкой. Она была в ужасе от одного этого вопроса настолько, что эту ауру можно было пальцем потрогать.

??????????????????????????Мотя — болтушка. Она ничего не умела скрывать, а особенно, когда ее спрашивали прямо и счет шел на секунды. Было очевидно, что еще немного и она просто возьмет и выпалит все что знает.

— Вы… мне нравитесь, — пискнула она. — И я боюсь спать с вами в одной комнате.

Она выдохнула, понимая, что кризис миновал и секрет остался при ней, а вместо него изо рта вылетела откровенная ложь. Роман шокированно уставился на ее колени, единственное, что попадало в поле его зрения, а потом непонимающе покачал головой.

— Я… что?

— Не спрашивайте, — Мотя закрыла лицо руками, чтобы ненароком не выдать себя.

Ее ложь кололась легко, но кого угодно дезориентирует такая информация. Ну кто будет доколупывать человека, признавшегося в столь шокирующей «правде»? Это казалось таким гениальным планом, что Мотя чуть было тут же не рассмеялась.

Теперь, чтобы она не выкинула — она вне подозрений. Роман, конечно, будет польщен и станет вести себя осторожно. Он же джентльмен. Мотя собой страшно гордилась за свою красивую выдумку.