Непал для братвы

Некоего весьма несговорчивого, но слабого здоровьем и очень хитрого барыгу посадили в кресло, где в качестве подстилки была положена эта шкура. В течение первых пятнадцати минут барыга вел себя как обычно, видимо, его психика была подготовлена к любым воздействиям, и вежливо спрашивавшие его визави даже решили, что Рыбаков – старший, может быть, и не совсем прав. Но вдруг барыга внутренне как бы сломался, осел, глаза у него потускнели, руки, которыми он активно жестикулировал, опустились, и он тусклым голосом, подробно и точно, начал отвечать на все вопросы, которые ему задавали. Минут через пять он просто тихо заснул. Ему тут же вкололи то же, что и Кабанычу, отнесли на диван, посадили рядом дежурного. Когда на следующий день этому человеку показали видеозапись всего разговора, он сначала наслаждался зрелищем, как он якобы ловко уходит от ответов, а потом просто обалдел от увиденного и услышанного, понял, что упираться уже бессмысленно, и подписал все бумаги, которые ему подготовил Антон.

– Да, Денис, – после всех этих дел сказал Антон, – теперь я понял, в какую лажу мы могли бы попасть, если бы с твоим папанькой не протрещали эту тему. Наверное, все бы уж давно раков кормили, да еще кто-то кучу наград сначала за это получил, а потом по нашим стопам быстренько бы отправился… Давай лучше пока все это притормозим лет этак на двадцать-тридцать. Пусть уж наши потомки с этим разбираются; а насчет напитка – сомы так тоже браткам скажем – просто спиртяга с наркотой, и кто второй раз выпьет – кранты. Поэтому ехать и рецепт искать братанам будет неинтересно.

– Ну а по поводу наших планов, давай займемся конкретными делами: по Европе мы уже хороший задел осуществили, пусть подсуетятся, а пока начнем всерьез городок коттеджный строить – будет, где отдохнуть, да и спокойно партнеров встретить. А от всей этой мелочевки – с барыгами да с ментами разборки устраивать – пора отходить.

– Годидзе, – как всегда ответил Денис. Неожиданно в Питере появился Зигфрид Арендт с просьбой дать ему обещанные видеопленки и разрешить выдрать несколько волосков из шкуры. По приезде домой из экспедиции с ним случился неожиданный казус. Пока он бегал по каким-то своим рабочим делам, его супруга – пунктуальная как все немецкие жены – решила навести идеальный порядок в мужниных вещах. Увидев несколько рыжих волосинок, запавших, видимо, за кармашек бритвенного прибора, она пришла в ужас от неаккуратности мужа, тщательно все вычистила и сожгла в камине, дабы не принести в дом какой-нибудь заразы, которой, по ее убеждению, Непал так и кишит.

Вернувшись домой, Зиг чуть ее не убил, согласно русским традициям, кои остались у него со времен славного советского прошлого, но… тяга к исполнению законов пересилила, и все закончилось лишь грандиозным скандалом с использованием лексики, приобретенной в годы обучения на родине так и не развившегося социализма.

Срочно командированный в Россию, он попал в теплые объятья друзей, сразу погрузивших его в состояние алкогольной анестезии, в котором он и пребывал все три дня командировки. Ему великодушно разрешили повыдергать столько волосков из шкуры, сколько позволяла его совесть, причем все это снималось на видео, дабы его руководитель убедился в результативности поездки; дали, конечно, и копии видеосъемки в Непале, правда, предварительно Денис произвел некоторую корректировку, убрав все близкие планы, во избежание возможных вопросов. Чтобы показать широту русских душ, немецкого друга даже запечатлели в этой шкуре, рядом с улыбающимся и, как и он сам, рыжим Ортопедом. К сожалению всей научной общественности мира, анализ немецких коллег подтвердил, что шкура – козлиная, подкрашена стойкой растительной краской и имеет возраст в пределах 100–150 лет…

Тем не менее, поверьте, непальские приключения братанов от этого отнюдь не лишились своего героического и романтического ореола!

* * *

Вместо заключения: ООН для братвы