Непарадные портреты

— Как понять?

— А так, что посадить можно любого. Плати только деньги — ЦРУ, ФБР.

— Серьезно?

— Конечно.

— А почему они у вас спрашивали?

— А?

— Почему они — у вас?

— Только — между нами. Они считали, я начну говорить, кого-то сдавать... А я шестилеткой в городе Кызыле вагонетки с кирпичом толкал. А потом мешки таскал — у меня вот здесь, на спине, до тридцати лет рубец был от этого. Всю жизнь поднимаюсь наверх работой, а не сплетнями. Однажды в Якутии я на охоте подстрелил зайца. Заяц заплакал, и я заплакал. С тех пор ружья в руки не беру.

— Вы такой жалостливый...

— Чего?

— Жалостливый, говорю.

— Да, вот я такой... И человеку не могу сделать плохо — обидеть, посадить в тюрьму или заказать. Вот помочь инвалиду, бабушке у церкви, детям, что в подъездах живут, — это да. Помогаю сотням тысяч обездоленных, вместе с супругой и другими порядочными людьми с 1991 года два семейных детдома держим, сто двадцать детей.

И веру в Бога я так принимаю — необязательно ходить в церковь каждый день, хотя я каждый день молюсь... А поскольку я — никогда никого, у меня это даже в мыслях нет, их слегка потрясла моя порядочность.

— Американцев?

— Их. Не вас. И они с тех пор ко мне все время ездят, спрашивают.

— Поэтому они вас отпустили?

— Конечно.

— Может, вы — американский шпион?

— А разве по лицу не видно? Тебя тоже могу завербовать.

— Но если вы такой невиноватый, чего они вас все время дергают и заводят...

— Старую шарманку? Они просто потрухивают...

— Вас, в натуре, в напряге, что ли, держат?

— Ну да. А вдруг что всплывет? Но не всплывет! Ну никак я в габариты вора и взяточника не вписываюсь.

— А где ж тогда деньги берете?

— Я напрягаю всех — и банкиров, и бизнесменов... Но напрягаю не под себя, а чтобы они помогали другим, которым сегодня тяжело.

— Что же тогда они, гады, на Бородина бочку катят? Тут украл, там украл...

— Где там?

— Ну, я так. Образно.

— А-а-а... Ну тогда ладно. Пошли отдохнем, что ли? Выпьем по махонькой. А то ты совсем запарил Пал Палыча своими вопросами...

«Меня пытались завербовать ЦРУ, ФБР и Госдеп»

...Мы вышли из парилки. И тут Бородин заметил, что татуировка на левом плече корреспондента «Комсомолки» — леопард с разинутой пастью — не смывается.

— Настоящая, что ли?

— А то! — гордо ответил я.

— Так ты тоже, значит, сидел? — обрадовался Пал Палыч.

— Ну да. В лагере — военно-спортивном, для трудновоспитуемых подростков.

— Свой, значит...

Бородин распечатал бутылку водки, разлил по стопкам.

— ...Ну, тогда давай еще поговорим.

— Пал Палыч, но вот что стало с той суммой, которую дали за вас в залог, когда вас в 2001-м держали сначала в американской, потом в швейцарской тюрьме?

— Ее вернули всю, конечно. Так они у меня были пять раз здесь, уговаривали, чтобы я подписал соглашение.

— А вы с тех пор были в Америке?

— В Америке я уже потом был целых семь дней — у меня есть многократная дипломатическая виза в США.

— В тюрьму, где вы сидели, не заглядывали?

— Не-е-ет... Постоял немного снаружи, посмотрел — и все. А внутрь — нет, не заходил.

— Что, неприятные воспоминания?

— Ну почему же...

— Всем показывают тюрьму, где вы сидели...

— Так сейчас и якуты знакомые были там, смотрели. Миша был там.

— Какой? Саакашвили?

— Нет, с Архангельского, ты его не знаешь.

— А-а...

— И он и говорит — ну кто знал про эту тюрьму, пока в ней Бородин не оказался?

— А еще поедете в Америку?

— Нет пока. Как украду денег — шутка! — так снова и поеду.

— Вроде комиссионные там взяли с залога... Нет?

— Все вернули без вопросов.

— Там триста миллионов было?

— Да не-е-ет, три миллиона было. Все вернули. Без всяких проблем. Так вот, они — те, заграничные, что собирали на меня компромат, — ко мне приезжали пять раз, меня уговаривали. Они говорят — господин Бородин, вашей-то фамилии нет в наших списках, но другие фамилии есть, а вы такой чистый и честный!

— Черномырдина, надеюсь, в тех списках нет?

— Да нет, нет...

— Я что-то не пойму — политики, которые прикармливаются на Западе, — они действительно болеют за свои страны или у них личный интерес?

— Тогда можно было поступить на работу в Госдеп. У многих хватает ума поступить в Госдеп — у Ющенко, у Саакашвили. Я не поступил на работу в Госдеп, а надо было бы. Шутка.

— Как это оформляется-то?

— Гарантия пожизненная — кто работает в Госдепе, его не трогают, ни его счета, ни его деньги... Потому что американцы порядочные все люди...

— Это что, тоже шутка? Это называется вербовка на самом деле.

— Да, да. Ну а за меня заплатили большие деньги. Когда я им сказал — со мной разговаривал замдиректора ЦРУ и первый замруководителя ФБР — а чего у вас есть-то?

— А много народу завербовалось?

— Ну достаточно много.

— А почему не взять да и на Лубянку не сдать всех?

— Не знаю. А вот вы напишите... Я спрашиваю одного товарища депутата: «Шура, ты книжку написал... Я понимаю, что писал не ты, а тебе дали все материалы с площади Дзержинского. То есть ты написал правду. Почему тогда не сажают тех, на кого ты написал? Если ты написал неправду, почему тогда не сажают тебя?» Тоже непонятно...

— Давайте перекурим теперь.