Нэпман 1. Красный олигарх

Теперь его интересовало другое. В кабинете Крестовского все еще горел свет. Хозяин дома стоял у окна, нервно постукивая пальцами по стеклу. Потом резко задернул тяжелую штору.

Что-то его встревожило в донесении, отметил про себя Фомич. Надо доложить Глушкову.

Старый филер достал потрепанный блокнот в клеенчатом переплете, быстро набросал отчет карандашом, экономя каждое слово: «Объект прибыл к К. в 23:15. Личная встреча в кабинете. Продолжительность — 58 минут. К. встревожен полученной информацией. Требуется усиление наблюдения».

Глава 19

Спектакль в театре

Я шел по мартеновскому цеху, привычно ощущая жар печей даже сквозь толстые стены. Этот жар иногда напоминал мне о собственном заводе в двадцать первом веке, там тоже стояли мартены, только с цифровым управлением. А здесь все держалось на опыте сталеваров, на их интуиции и глазомере. Бригада в брезентовых робах колдовала над плавкой, в их движениях читался многолетний опыт.

— Вот, Леонид Иванович, — Доброхотов указал на заметную трещину в футеровке третьей печи. — Видите расслоение? Обычный шамот не выдерживает режима. При температуре выше тысячи шестисот градусов структура начинает разрушаться.

Я провел рукой по шершавой поверхности огнеупора. В будущем эту проблему давно решили, используя композитные материалы. Но здесь придется искать другие пути.

— Сколько плавок держит футеровка?

— От силы сорок, — профессор достал из своего потертого портфеля чертежи. — А для оборонного заказа нужно минимум двести. Но у меня есть решение.

Я с интересом склонился над схемами, которые он развернул на верстаке. Сорокин рядом быстро конспектировал в блокнот, и я мельком отметил его педантичный почерк.

Доброхотов, безупречный в своем дореволюционном сюртуке, увлеченно объяснял:

— Основа — это магнезит высокой чистоты. Добавляем хромит в пропорции один к трем. И главное это особый режим обжига с плавным охлаждением.

Я быстро прикинул экономику. В будущем мы использовали похожую технологию на первом этапе модернизации старых печей.

— Где планируете брать сырье?

— Магнезит можно получить с Саткинского комбината. У меня там связи еще с царских времен, — глаза профессора азартно блеснули. — А вот хромит придется везти через Ригу — наш слишком грязный.

Величковский, до этого молча изучавший образцы, поднял глаза:

— Какова температура обжига?

— Тысяча семьсот пятьдесят, — Доброхотов показал график. — Но ключевой момент в выдержке. Не менее шести часов при максимуме, затем сутки на плавное охлаждение.

Из конторки мастера доносился знакомый стук «Ундервуда» — там готовили сменные рапорты. За окном пронзительно свистнул гудок, созывая утреннюю смену. В будущем все отчеты уже были цифровыми, а смены контролировались автоматикой. Здесь же каждая мелочь требовала ручного управления.

Я внимательно осмотрел образцы нового кирпича, привезенные профессором. Структура выглядела многообещающе.

— Когда сможем начать опытную партию?

— Я уже договорился с кирпичным заводом, — оживился Доброхотов. — Начальник цеха — мой бывший студент. Через неделю запускаем первую садку в опытной печи.

Сорокин что-то быстро подсчитал в блокноте:

— При такой технологии стойкость футеровки увеличится минимум втрое. Это позволит стабильно держать температуру для специальных марок стали.

— И главное — никаких неожиданных прогаров во время ответственных плавок, — добавил Величковский, протирая запылившееся пенсне.

Я достал записную книжку в сафьяновом переплете, сделал пометку о встрече с представителем «Уралметалла». Одну проблему мы, похоже, решили.

Осталось разобраться с системой контроля температуры и качеством легирующих. В памяти всплыли характеристики современных термопар, но здесь придется искать другие решения. Время поджимало. Оборонный заказ требовал стопроцентной надежности.

Мы перешли в заводскую лабораторию. После жара мартеновского цеха здесь казалось прохладно.

Массивные шкафы с приборами, колбы, реактивы, все как в музее промышленной археологии, который я посещал в будущем. Хотя, я уже привык.

— Вот результаты последних испытаний, — Величковский разложил на лабораторном столе графики. — При добавлении молибдена прочность повышается, но возникает проблема с пластичностью при высоких температурах.

Я внимательно изучал диаграммы. В будущем мы решали это комплексом редкоземельных элементов, но здесь придется искать другой путь.

— А что если изменить режим термообработки? — Сорокин придвинул свои расчеты. — Я тут прикинул новый график: медленный нагрев до восьмисот градусов, выдержка два часа, затем резкий подъем до тысячи ста.

Я покачал головой:

— При таком режиме слишком большой расход топлива. Нужно что-то более экономичное.

В этот момент в лабораторию вошел Котов с папкой документов:

— Леонид Иванович, пришли сводки по поставкам. С коксом опять перебои, Кузбасс срывает график.

Я взял протянутые бумаги. Проблема топлива была критической, Без качественного кокса мы не могли обеспечить стабильный режим плавки. В будущем эту проблему решали электропечи, но сейчас без кокса никак.