Непобедимое Солнце

— Не только из-за него, Азаил…  — печально ответил Голос. — Магия Зеркала Правды оказалась сильнее твоих проклятых лживых колдовских зеркал, которые могут только разрушать, только обманывать, только сеять злобу и ненависть…  Зеркало Правды пробудило во мне то, что больше не желает засыпать…  Я уже не то Непобедимое Солнце, что раньше. Я уже не хочу быть красивее и величественнее всех. Я больше не хочу разрушать. Я хочу жить так, как живут Фея и Принц! Я хочу счастья, хочу любви, хочу мужа, семьи, маленьких детей, сына и дочку! Я не хочу больше воевать, Азаил! Я хочу сказать всему миру — «Прощай, оружие!»

— Замолчи-с-с-с-с-с, замолчи-с-с-с-с-с! Ты ничего не понимаеш-ш-ш-шь, ничего-с-с-с-с-с! — чуть не подавился ядовитой слюной Азаил.

— Оставь меня, Азаил, в покое, оставь…  Я только сейчас чувствую, насколько я стара! Силы покидают меня…  Оставь меня…  — и до Азаила донесся еле слышный, как дуновение легкого ветерка, печальный вздох.

— Глупая-с-с-с-с, глупая-с-с-с-с девчонка, да-с-с-с-с-с! — не выдержав, закричал Азаил. — Влюбленная глупы-ш-ш-ш-шка! Разве ты не понимаеш-ш-ш-ш-ш-ь, что пророчес-с-с-ства мурин не могут ош-ш-ш-ибаться, да-ссс! Ты мож-ж-ж-еш-ш-ш-шь получить Принца назад, мо-ж-ж-ж-ешь — как и твое тело! Я кляну-с-с-сь тебе, да-ссс!

Несколько минут длилось напряженное молчание. Непобедимое Солнце явно было озадачено. Оно пыталось проникнуть в сознание Азаила, но тщетно — мурины не поддавались магии волшебных зеркал. В конце концов, женское любопытство победило:

— Что ты хочешь этим сказать, несчастный?

— Только то-сссс, что у меня е-с-с-сть план…  Хорош-ш-ш-ш-шенький планец-с-с-с-с-с! Мы им вс-с-с-с-сем ещ-щ-щ-щё покаж-ж-ж-ж-ж-жем, вс-с-с-с-сем, вс-с-с-с-с-сем-с-с-с-с-с-с!

И Азаил замолк, сосредоточившись на передаче мыслеобразов в сознание Непобедимого Солнца.

Глава 20

Правосудие превыше всего!

1.

Принц лежал на толстом, набитом соломой, матраце, положенном прямо на голый пол, в подвале Зала Собраний на Летучем Острове. Хотя подвалом его можно было назвать с определенной натяжкой. Это была просторная, хорошо проветриваемая и освещенная, чистая комната, с полом и стенами из голубого стекла. Через прозрачные стены за Принцем наблюдали сотрудницы второго отдела «ЖАЛА», специализирующиеся на лечении особой категории «помешанных», т. е. всех тех, кто выступает против Священных Принципов Порядка и Процветания, а, как совершенно очевидно для всякого члена Сообщества, против них может выступать только психически больные существа.

Руки и ноги Принца были прикованы цепями к стене, впрочем, достаточно длинными, чтобы он мог свободно передвигаться по периметру. Дверь в подвал была запечатана охранными заклинаниями, ключ к которым знали только феи-охранницы. Доступ к Принцу был строго-настрого запрещен даже для Феи, его жены.

Сначала Принц даже обрадовался этому обстоятельству — возможности побыть наедине с самим собой, без свидетелей. За последние дни произошло столько событий, что от них буквально кружилась голова. Надо было хоть как-то попытаться разобраться в них, понять…

Но уже через несколько часов, после того, как он лег на свой матрац, с ним стало происходить что-то совершенно невероятное. Все тело Принца стало ломать и жечь изнутри. Он не мог спать, не мог есть то, что ему приносили охранницы, не мог даже спокойно лежать. Все тело горело, горела душа, даже мозг, казалось, был объят жгучим пламенем. В голове пульсировала одна мысль: «Солнце, солнце!» Потом мысли переросли в навязчивые голоса: «Приди! Приди ко мне! Влейся в поток! Стань солнцем»! или «Она — Совершенство, Совершенная Мудрость, Совершенная Красота, Совершенная Доброта, Она — Само Совершенство» — и так без конца, до боли в голове. А потом мысли приобрели навязчивую визуальную форму солнечного диска в виде круглого лица с пустыми глазницами, из которых лились потоки солнечного света, которые невыносимо жгли душу Принца.

Но самое худшее началось тогда, когда заболела буквально каждая клеточка его тела, настойчиво требуя блаженства Потока, и эта жгучая боль вместе с навязчивыми голосами и видениями сводила его с ума. Эту боль ни с чем нельзя было сравнить. Даже голодающий, который не ел несколько дней подряд, испытывает жжение только в желудке, а жаждущий — в горле, а Принца выворачивало наизнанку, жгло всего — от пяток до макушки. Его тело настойчиво просило только одного — ещё одного прикосновения к нему Непобедимого Солнца…

Сначала он терпел, первые часа два, а потом…  Сначала застонал, замычал, а через некоторое время он уже кричал, кусал до крови губы и руки, бился головой о стену и об пол. Его судорожно стошнило, а потом он упал и стал в истерике кататься по полу. На теле выступила горячая испарина, он рвал руками остатки одежды и ревел как раненый бык.