Непобедимое Солнце

Принца усыплял этот голос и он ощущал в теле сладкую истому, слабость во всем теле, какую чувствуешь обычно на пляже, когда тебя пригревает жаркое летнее солнце. Хотелось лечь и лежать вечно на мягких перинах и ничего не делать.

Ещё мгновение — и Принц лег на шелковый матрац и блаженно закрыл глаза. А тонкие белые руки Лили мягко прикоснулись к его волосам, а потом — к щекам, её розовые губы коснулись его губ. Принц отчетливо увидел перед собой лицо Феи — такое красивое, такое желанное, такое любимое. Она раскрыла объятия и, широко улыбнувшись, позвала его к себе:

— Ну, где же ты опять блуждал, дорогой? Ну почему тебе не сидится дома? Я совсем уже заждалась тебя, ведь уже давно пора спать!

— Прости меня, Прекрасная Фея! Я просто заблудился и никак, ну никак не мог найти дороги домой. Я так скучал по тебе, любимая!

И Принц бросился со всех ног через длинный зеленый луг, усыпанный ромашками и одуванчиками, прямо в объятья любимой Прекрасной Феи. Но эти объятья были такими странными, такими бесконечными…  Он все никак не мог добраться до них, продолжая падать, падать и падать в какую-то бездонную глубокую черную, но такую манящую неизведанными наслаждениями пропасть.

3.

— Вс-с-с-с-тавайте-ссс, вс-с-с-с-с-тавайте-ссс, леж-ж-ж-ж-жебоки, вс-с-с-с-с-тавайте-ссс! Луна уж-ж-ж-ж-ж-е закатилас-с-с-с-сь! Вс-с-с-с-ставайте-ссс! — «мантикора» нетерпеливо ходила из стороны в сторону, как лев в клетке и все норовила лизнуть своим большим розовым языком обнаженную спину лежащей Лили, но не решалась.

Лили лежала с Принцем на шелковом матраце, намертво обняв его за плечи. Лицо её светилось от счастья. Оно было таким спокойным, таким нежным, таким женственным, таким…  человечным, сказал бы Принц, если бы увидел её со стороны. Даже Азаил удивился, хотя, как всегда, не подал вида. Если бы он не знал, что эта молодая женщина — Непобедимое Солнце — он бы сам никогда в это не поверил.

— Вс-с-с-с-ставайте-ссс, вс-с-с-с-с-тавайте-ссс, с-с-с-с-сони! Опоз-з-з-з-даем-ссс! — и, не выдержав, лизнул все-таки спину Лили.

Та медленно, с легким стоном открыла глаза и разжала свои объятия. Потом она повернула свое влажное от слез счастья лицо на источник раздражения и несколько мгновений непонимающе смотрела на него. Когда же память окончательно вернулась к ней, лицо её моментально приняло другое выражение — стало жестким, серьезным, воинственным, волевым.

Она моментально вскочила, по-военному быстро оделась, успев при этом посмотреться в зеркало, поправить прическу и подкраситься кое-где там, где краска стерлась. Почле чего она повернулась к Принцу и, подергав его игриво за ухо, нежно сказала:

— Подъем, мой добрый Принц, у нас мало времени! Нас ждет прорыв!

Принц повернулся на спину и, медленно открыв глаза, сквозь сон произнес:

— Какой ещё прорыв, дорогая? Мы ведь…  — тут он увидел перед собой лицо Лили.

— Лили?! О, Создатель!

Но Лили было уже не до нежностей. Она бросила охапку одежды на Принца и властно и быстро сказала:

— Быстро одевайся! Луна уже зашла, а нам ещё лететь! Бой будет жарким, — и повернулась к Принцу спиной, чтобы его не смущать.

Принц второпях оделся, и удивленно моргая, невыспавшимися глазами подошел к мантикоре.

— Садись назад, я вперед, мне придется много работать руками — охрана там серьезная, — и вновь хищная улыбка на губах и хищный блеск в глазах — настоящая львица перед прыжком!

Принцу стало не по себе от её голоса и выражения лица, но он подчинился.

Мантикора взлетела и быстро набрала высоту, а Принц печально посмотрел вниз, держась за пояс на таллии Непобедимого Солнца — на удаляющийся вниз пляж. Смутные воспоминания о проведенной ночи стали прорываться в его сознание. А глубоко в груди созрело осознание того, что на этот остров он больше никогда не вернется, но помнить его будет отныне всю жизнь.

Тьма была непроглядная, хоть глаз выколи! Луна зашла, звезды закрыли тучи, а до рассвета было ещё далеко. Мантикора прорезала, как корабль — волны, потоки холодного предрассветного воздуха, ветер свистел в ушах. Принц держался за ремень на таллии Лили, а Лили — за гриву мантикоры. Её светлые волосы развевались от ветра, но лицо выглядело отстраненным, она была всецело погружена в какие-то свои, недоступные для человека мысли. Губы сжались в тонкую ниточку, говоря о той боевой решимости, которая копилась в её непокорном, мятежном сердце.

Им удалось без всяких приключений миновать побережье Заморья и Пустыню Желаний. Слежки здесь не было. Но, пролетя над пиками Скалистых гор, мантикора заворчала.

— Чую, чую, чую…  белобрыс-с-с-с-сые здес-с-с-сь…  Готовят нам з-з-з-з-з-зас-с-с-с-саду-ссс…  Чую, да-ссс, чую…

Мантикора резко снизила скорость у высокой скалы, которая преграждала им дорогу. Лили прильнула к уху мантикоры и прошептала:

— Они с другой стороны…  Ждут нас…  Я тоже их чую…  Они готовят удар на уничтожение…  Игры закончились…

— Да-ссс, госпож-ж-ж-жа, бой будет ж-ж-ж-ж-ж-жарким-ссс…