Непобедимые

Легко отпрыгнув назад, Скобелев, демонстрируя отменную технику, нанес свой излюбленный рубящий удар ребром ладони, точно поразив бицепс противника.

Американец прервал атакующую серию и вновь выбросил вперед руку с ножом. Его длинное обоюдоострое лезвие идеально подходило для завершающего удара прямо в сердце.

Прист присел, сделал несколько ложных замахов и в конце концов провел реальный удар, нацеленный в живот противнику.

Расстояние между ними к тому моменту сократилось до минимума, у Скобелева не оставалось времени ни на раздумья, ни на то, чтобы автоматически уйти с линии удара, поэтому, игнорируя стремительно приближающееся лезвие, он всецело сконцентрировался на том, что предстояло сделать в эти сотые доли секунды. Он нырнул навстречу ножу, рванул левую руку вверх с такой скоростью, что Прист увидел перед собой размазанное пятно, и, выведя чуть согнутые напрягшиеся пальцы на линию глаз американца, сделал ложный замах.

Скобелев сместился в сторону, уходя противнику под руку, и, прежде чем тот успел занять позицию для нового удара, оказался в непосредственной близости от него.

«Почтальон» отчаянно искал возможность нанести последний, завершающий удар. Поначалу он хотел лишь выманить врага на улицу, где тот оказался бы под прицелом Роланда и Чарушина, но Прист разгадал его замысел. Из этого помещения выйдет только один из них.

Скобелев попытался провести хлопок ладонями по ушам, один из самых эффективных парализующих ударов, но Прист блокировал его руки и трижды ударил в правое плечо, мышцы которого сразу же онемели.

Майор понимал, что сейчас последует очередной боковой удар, которые их тренер-рукопашник преподавал в самом конце курса, особо подчеркивая, что это один из самых эффективных ударов и блокировать его невероятно сложно.

Но американец импровизировал, вставлял в связку еще и удар коленом. Мышцы его напряглись, он издал гортанный крик и направил колено в спину Ярослава, откинувшись при этом назад, за счет чего увеличивалась сила этого страшного удара. Это был завершающий удар из сдвоенной связки «рука — нога», и Скобелев понимал, что, если в доли секунды он не найдет выхода, Прист прикончит его.

Размышлять было некогда, кружилась голова, и, что самое опасное, он уже не чувствовал ног.

Он противопоставил Присту тот прием, который их инструктор, пожилой квадратный дядька, знакомый с уймой схем и приемов боя, показывал только нескольким, самым ответственным воспитанникам. «Я показываю тебе этот прием только потому, что хочу, чтобы ты выжил. — вспомнил Ярослав слова инструктора. — Ты можешь использовать все, чему я тебя уже научил. Но может случиться так, что на карту будет поставлена твоя жизнь, когда не будет выбора, когда смерть будет дышать тебе в лицо. Ты почувствуешь, что этот момент настал, и воспользуешься этим приемом».

Для этого приема нужны были пол и стена. У Скобелева было и то и другое. Он резко выгнул тело, повернулся влево и, изогнув колено, словно для удара сбоку, упал на левое бедро, отрывая ноги от пола. Прист был вынужден выпрямиться, иначе его настиг бы прямой удар левой ноги.

Скобелев движением бедра оттолкнулся от пола, надеясь, что вложил в это движение достаточно силы, — хотя, кто знает, он почувствует это только в момент контакта с американцем. Теперь надо было задействовать стену. Выбросив полусогнутые руки назад, Ярослав на мгновение коснулся стены, а затем, соединив раскрывшиеся в коленях ноги, оттолкнулся от нее и, словно таран, обрушил сдвоенный удар каблуками в тазобедренный сустав врага.

Самым главным было найти точный угол. Услышав треск костей и характерный звук рвущейся суставной сумки, Ярослав понял, что прием выполнен в точности, как учил инструктор.

Прист отлетел назад, но руки его по-прежнему тянулись к горлу Скобелева, он еще не понял, что с ним произошло.

Подняв правую ногу, Скобелев мгновенно ударил противника в подъем левой ступни, одновременно так развернув корпус, что удар передался в обреченное бедро противника.

Прист не выдержал: силы покинули его, и он рухнул на пол.

Скобелев еще раз увел ногу в сторону и нанес страшной силы удар в живот чуть выше сломанного бедра. Это была завершающая фаза приема, при которой осколки костей рвут внутренние органы и противник захлебывается в собственной крови. Жестоко? Как и любой прием военного рукопашного боя.

Скобелев судорожно хватал открытым ртом воздух. Прист же, собрав последние силы, словно огромная черная змея, поднимался за спиной. Змея раздувала капюшон и грозно шипела. Ярослав поднял нож, а змея человеческим голосом сказала:

— Товарищ майор, мы прибыли!

Скобелев открыл глаза.

* * *

Кузнецов, кажется, окончательно возомнил себя капитаном Флинтом и протащил на теплоход «Достоевский» буквально всю свою боевую братию, которая только оставалась в его распоряжении. Это было не много, но и не мало. Во всяком случае, Скобелев подумал, что троих помощников ему может быть и маловато.