Неподходящее занятие для женщины

С энергией, порожденной перенапряжением ума, она взялась за уборку: вымыла пол в кухне, приготовила в камине поверх кучки пепла растопку на случай, если вечер будет прохладным, прополола цветочную клумбу и приготовила себе омлет с грибами, который съела, присев за непокрытый стол, как, наверное, поступал и он. Напоследок она сходила в тайник за пистолетом и водрузила его на столик у изголовья кровати. Тщательно заперев заднюю дверь и задернув занавески на окнах, она еще раз проверила, как заклеены рамы. Однако сковородку на дверь она приспосабливать не стала: эта мера предосторожности показалась ей на этот раз детской и излишней. Вооружившись свечой, она подошла к книжной полке у окна за какой-нибудь книгой на сон грядущий. Ночь была безветренной и умиротворяющей; пламя свечи спокойно горело в неподвижном воздухе. Еще не опустилась полная тьма, но в саду было очень тихо, лишь изредка покой нарушал проезжающий в отдалении автомобиль или крик ночной птицы. Но вдруг она разглядела у калитки женский силуэт. Это была мисс Маркленд. Она словно колебалась, входить ли в сад, и стояла, положив руку на задвижку. Корделия отпрянула от окна и прижалась спиной к стене. Фигура нежданной гостьи была до того неподвижной, будто та заметила, что за ней следят, и застыла, как испуганный дикий зверь. Потом она повернулась и исчезла среди деревьев. Корделия с облегчением вздохнула, выбрала себе книжку и нырнула в спальный мешок. Через полчаса она задула свечу и улеглась поудобнее, готовясь к медленному погружению в сон.

Под утро сон прервался, и она широко раскрыла глаза, вглядываясь в полутьму. Время словно замерло; казалось, она застигла нарождающийся день врасплох. Она слышала, как тикают у изголовья ее наручные часики, рядом с которыми виднелись внушающие спокойствие очертания пистолета и черный цилиндр фонарика. Она лежала, вслушиваясь в ночь. Человеку так редко доводится бодрствовать в эти неподвижные часы, на которые чаще всего приходится глубокий сон, что он живет в них как бы ощупью, подобно новорожденному, лишенному всякого опыта. Она не чувствовала страха, ею владел ничем не нарушаемый покой, граничащий с вялостью. Ее дыхание наполняло комнату, и чистый неподвижный воздух, казалось, дышал с нею в такт.

Внезапно она поняла, что заставило ее проснуться. В коттедж наведались гости. Видимо, сама того не сознавая, она расслышала сквозь сон шум подъехавшего автомобиля. Теперь до ее слуха доносились скрип калитки, шорох шагов, словно в траве скользил юркий зверек, еле различимый шепот. Она выползла из спального мешка и прильнула к окну. Марк оставил стекла окон со стороны фасада грязными: то ли ему не хватило на них времени, то ли было все равно. Корделия торопливо протерла глазок в многолетних наслоениях. Разогнавший пыль палец заскрипел по стеклу. Раздался визгливый звук, похожий на клич зверя в ночи, и она испугалась, что выдаст свое присутствие. Сквозь глазок она посмотрела вниз.

За высокой изгородью прятался «рено». Ей удалось разглядеть край капота и два лунных зайчика, которые оставляли на траве боковые фонари. На Изабелль было надето нечто длинное и облегающее, и ее фигура колебалась в тени, отбрасываемой изгородью. Хьюго казался рядом с ней всего лишь придатком с размытыми очертаниями. Но через секунду он повернулся, и Корделия увидела белое пятно рубашки. Оба были в вечерних костюмах. Не спеша прошествовав по тропинке и недолго посовещавшись у передней двери, они завернули за угол.

Схватив фонарик, Корделия босиком метнулась к лестнице, чтобы успеть отпереть заднюю дверь. Ключ повернулся в замке легко и беззвучно. Стараясь не дышать, она попятилась к лестнице, где было темнее всего, и как раз вовремя: дверь приоткрылась, пропустив внутрь полоску блеклого света. Раздался голос Хьюго:

– Минуточку, я зажгу спичку.

Крохотное пламя на мгновение озарило два сосредоточенных лица, огромные, полные ужаса глаза Изабелль, и тут же погасло. Выругавшись, Хьюго принялся чиркать о коробок новой спичкой. На этот раз поднятое выше пламя осветило стол, зловещий крюк, торчащий из потолка, и безмолвного соглядатая, застывшего у ступенек. Хьюго вздрогнул, и спичка в взметнувшейся руке тут же погасла. Изабелль немедленно огласила комнату пронзительным визгом.

– Что за черт… – произнес Хьюго резким голосом.

Корделия включила фонарик и шагнула к ним.

– Это я, Корделия.

Но Изабелль ничего не желала слышать и издавала такие истошные крики, что Корделия испугалась, как бы их не услышали Маркленды. Это были нечеловеческие звуки, вызванные животным страхом. Хьюго размахнулся, раздался шлепок, и воцарилась немыслимая тишина, после чего Изабелль со всхлипами повалилась на пол у ног Хьюго.

– Какого дьявола вам это понадобилось?! – выкрикнул он.

– Что именно?

– Вы ее напугали своим неожиданным появлением. Что вы тут делаете?

– Я могла бы спросить вас о том же.