Непогасшее солнце

– Расскажу вам о себе пару фактов, чтобы не было таких обид, – с мягкостью в голосе сказал Никита: – Я люблю гулять пешком. Ненавижу магазины. Меня укачивает в транспорте, как вы уже знаете. Люблю рок. Терпеть не могу грязь там, где живу. Не люблю тех, кто опаздывает. Немного вы обо мне узнали, так что, кто готов пойти со мной прогуляться и зайти в единственный магазин, милости прошу.

Для Риты худший расклад, когда парень умеет поставить собеседника на место так, чтобы и обидеться было не на что.

Я засмеялась, фыркая и хмыкая, просто не могла смотреть на ошарашенные лица подруг. Никиты повернулся на меня и заулыбался.

– Валерия с Алисой пойдут с тобой, – Рита достала из своей маленькой сумочки тушь и карманное зеркальце. Она начала красить ресницы, нелепо приоткрывая рот.

– Я вообще-то не собиралась, – ответила Валерия.

– Я пойду с тобой, но с одним условием, – я выдохнула, чтобы не представлять себе то, что всегда возникало в голове, когда я думала об уединение с парнем.

– Алиса?

– Мы будем там, где много народу, и ещё… я знаю много методов, как вырваться из стальных объятий.

Это правда, но я не могла ничего применить, потому что тело мгновенно обмякало, и я переставала его чувствовать.

Когда я вырывалась из ЕГО рук, ОН говорил: Ты вырываешься, солнце, но мне ведь это нравится. Присядь, возьми его в рот, и успокойся.

После этих слов я ослабевала, и больше не могла шевелиться, я делала, что он просил, пока он не выходил из сарая, и я не прислонялась спиной к холодной стене, пытаясь унять ужасные покалывания внизу живота, и остановить кровь из влагалища.

– Никита, если ты что-нибудь ей сделаешь, я сама вырву тебе руки, – Валерия показала парню кулак, но улыбнулась.

Любой человек после подобных слов встал бы, и больше никогда к нам не приближался, но Никита не был любым, он кивнул моей подруги, затем посмотрел на меня.

– Мне ещё нужны руки, так что я зайду за тобой в семь.

– Главное не опоздать и взять тебе леденцов, – засмеялась, немного подшутив над ним.

– Как смешно, – растянул губы и приблизил пальцы к моей щеке, на этот раз я даже не вздрогнула. – А ещё мне не нравится, когда девушка ест, как поросёнок.

– Есть великий нехочуха, а ты великий: не нравится, не люблю, ненавижу, – я говорю с парнем, я не отвернулась от него, и даже в глаза смотрю.

– Здорово, что ты такая внимательная.

Мы подстёгивали друг друга, это мой первый опыт в таком необычном общении между мной и парнем. Даже в 18 лет я не разговаривала так, и не вела себя подобным образом, я была до такой степени правильной, что сейчас меня тошнит от меня прошлой. Вот только моя правильность не помогла мне не пойти с НИМ.

Рита и Валерия давно уже встали и стояли на входе. Они пялились на нас и самодовольно улыбались.

Я осталась с ним один на один, и не испугалась, ни на миг не почувствовала страха. Я чётко могу сказать, что Никиту я не боюсь. Хоть и видно, что он сильный, настоящий мужчина. Нет желания убежать подальше. Верю, что он никогда не запрёт меня и не ляжет сверху, закрыв большой ладонью мой рот так, что я начну задыхаться.

– Тебе нужно поучиться внимательности, – я схватила с его головы кепку и побежала с ней на выход, но, Никита, вместо того, чтобы последовать за мной, крикнул:

– В семь вечера отдай мне её.

Не играет по чужим правилам, так неинтересно.

Натянула кепку на голову и подошла к подругам.

– Вот это да.

Валерия ударила рукой по козырьку.

– Ты сейчас своровала у него его вещь, – подруга укоризненно цыкнула.

Меня так затянуло в эти давно забытые чувства, что я потерялась, совершив кражу. Пришлось вернуться к парню, чтобы извиниться и отдать кепку.

Я шла мимо стола, когда ребёнок выронил из рук вилку, и она полетела на пол, вонзаясь острыми зубцами мне в мизинец ноги.

Дальше я услышала только свои громкие вопли на всю столовую, и почувствовала зверскую, остро-режущую боль.

Я опустила глаза на кровь, капающую из-под зубчиков вилки, и схватилась рукой за стол.

– Извините меня, простите, – девочка разревелась и прижалась к своему отцу.

– Вы в порядке? – мужчина лет сорока, хотел подойти ко мне, но я завопила, чтобы он отошёл.

Кровь, мои вопли, боль, глаза светло-светло карие передо мной. Я взяла себя за плечи и задрожала. Я очутилась там, откуда с трудом сбежала два года назад.

Никита

Подруга Алисы, что-то сказала ей, и девушка, укравшая мою кепку, поникла, и пошла ко мне обратно.

На самом-то деле, я не против, что она взяла кепку, да и шла она ей. Лицо у Алисы круглое, с большими серо-зелёными глазами, и как только она надела мою кепку, я застыл, даже не смог подняться, чтобы отобрать. Мне нравится, как Алиса улыбается, и как красиво её волосы взлохматились из-за кепки.

Я никогда не видел, чтобы человек реагировал на боль, подобно Алисе. Когда зубец вилки пронзил кожу её мизинца, она, надрывно, и невероятно громко закричала. Я устремился к девушке, а она задрожала, затем её глаза закрылись, и мне пришлось подхватить её, чтобы она не упала.

Может, она не выносит вида крови?