Непогребенный

– Да. Вероятно, так и было. Насчет времени я ошибся, но все остальное помню точно. Произошло это после нашей с тобой беседы. Ночью я не мог уснуть и, когда ты лег спать, вышел прогуляться и встретил мистера Стоунекса.

– Где? – спросил я.

– От своего дома я пошел к заднему двору нового дома настоятеля, а мистер Стоунекс как раз собирался войти.

Он лгал. Запутаться он не мог. Сколько бы ни выпил той ночью. Или же сегодня, до расследования. А если он лгал, значит, имел на то причины, и это порождало в моем мозгу тревожные мысли. Не забывчивость и не опьянение побудили его отрицать описанные мною факты. Внезапно мне захотелось любой ценой вывести на свет Божий истину.

– А куда ты пошел потом? – Я догадывался, что прилюдный намек на его полуночные похождения заставит Остина оторопеть.

– Доктор Куртин, – прервал меня коронер, – я сомневаюсь, что это имеет отношение к делу.

– У меня есть повод задать этот вопрос, мистер коронер. Если вы проявите немного терпения, то вскоре все поймете.

Мистер Аттард кивнул. Остин пристально глядел на меня, ухватившись за край ограждения.

– Куда я пошел? Да никуда. Я гулял по городу минут двадцать, а потом вернулся домой.

– И никуда не заходил?

Он смерил меня испуганным взглядом.

– Нет-нет. Никуда.

– Очень странно. Знаешь, я и сам в ту ночь не мог заснуть и, когда услышал, как ты спускаешься по лестнице, тоже вышел на улицу.– По его лицу я видел, что он не имел об этом ни малейшего понятия и оцепенел от страха.– Я хотел тебя догнать, но ты шел слишком быстро и исчез в проходе, который ведет с площади на Орчард-стрит.

В зале царила ничем не нарушаемая тишина.

На лице Остина была написана боязнь. Ясно было, что какая-то сцена, увиденная мною в среду ночью, вселяет в него тревогу. Мне очень хотелось понять, в чем дело, но у меня никак не увязывались в единую цепочку таинственная женщина, которая разговаривала с Эпплтоном, брат жертвы и следы поисков в доме. Я подумал, что в событиях могла участвовать еще одна женщина – ее я видел тогда ночью в доме на Орчард-стрит, – но какое она имела отношение к тревоге, явственно испытываемой Остином?

Я обернулся к мистеру Аттарду:

– Мистер коронер, мне кажется, я знаю, как убийца ввел нас в заблуждение относительно времени убийства. По-моему, жертва погибла гораздо ранее, чем нам казалось.

Остин побледнел как полотно. Я заметил, что сержант Адамс подался вперед, а коронер застыл, держа на весу перо. Я снова обратился к Остину:

– Я думаю, что жертва лежала мертвой в другой комнате еще до нашего с тобой прихода.

Послышался гул голосов. Шум был громкий, и мне показалось, что я один слышал восклицание Остина:

– Кто же тогда угощал нас чаем?

Это замечание меня удивило. В нем не было смысла. Я случайно обратил внимание на Слэттери: он уставил страшно напряженный взгляд на Остина и что-то ему подсказывал – что именно, я не разобрал.

– Я понимаю, чего ты добиваешься! – вскричал Остин.– Но я к этому не имею отношения. Я с полудня вел уроки в школе – тьма свидетелей это подтвердит. Я находился на виду у всего класса до начала пятого, а дальше я был с тобой – от закрытия библиотеки и до той минуты, когда полиция обнаружила тело.

– Джентльмены, пожалуйста, – проговорил коронер.– Мистер Фиклинг, прошу вас, успокойтесь.

Остин обернулся к нему:

– Этот человек затаил на меня злобу: он вбил себе в голову, что двадцать лет назад я его предал.

– Это неправда, – воскликнул я.– Если бы я не простил тебя уже давно, ноги бы моей здесь не было.

– Ты меня простил, – издевательским тоном повторил Остин.– Как великодушно с твоей стороны.

Я глядел на его глумливую пьяную физиономию, исполненную злобы, и не понимал, как я смог внушить себе, что простил его. Или что он питал ко мне когда-либо хоть какие-то добрые чувства.

– Вы можете садиться, мистер Фиклинг, – сказал коронер.

Фиклинг поплелся обратно, а коронер обратился ко мне:

– Доктор Куртин, я не понял, что стоит за вашими словами, будто жертва была мертва еще до вашего прихода.

– Я говорил о том, что мистер Стоунекс убил своего брата до нашего с Фиклингом прихода. Его тело лежало в кабинете.

– Доктор Карпентер уже засвидетельствовал невозможность этого. Труп, несомненно, принадлежит мистеру Стоунексу, банкиру, а не его гипотетическому брату.

Я раскрыл было рот, готовясь сказать, что доктор, очевидно, подкуплен, но передумал.

– Итак, – продолжил коронер, – я собираюсь посоветовать жюри выбросить из головы этот ложный след. Тем не менее благодарю вас, доктор Куртин.

Я сел и бросил взгляд на Фиклинга и Слэттери. Последний улыбался своему другу, а тот походил на выжатый лимон, но кивал в ответ. Я понял, что мое последнее заявление не встревожило их, а, наоборот, успокоило. Я, должно быть, приблизился вплотную к истине, но все же не достиг ее. И еще один сюрприз: доктор Локард повернулся и одарил меня ободряющей улыбкой.

Коронер объявил, что опрос свидетелей закончен и он намерен немедленно обратиться с речью к присяжным.