Непогребенный

– Однако теперь мы столкнулись еще с одной загадкой, – добавил доктор Систерсон.– Его-то кто убил?

Балмер обменялся взглядом с врачом.

– А нас не посвятите? – спросил он.– О ком идет разговор?

Мы с ризничим в два голоса изложили историю Бергойна. Когда мы закончили, смотритель улыбнулся и довольно мрачно пошутил:

– Мне как преемнику Гамбрилла вполне понятно его желание убить одного из каноников.

Доктор Систерсон не смог прикрыть улыбкой свою растерянность, но доктор, засмеявшись, спросил:

– Но имелись ли у него для этого особые причины?

– Это непонятно, – ответил я.– Они ссорились из-за того, что каноник не особенно стремился сохранить шпиль. Как вам, вероятно, известно, – обратился я к Балмеру, дабы его умиротворить, – неф не использовался более ста лет после роспуска парламента, так как шпиль грозил обвалиться, и в результате...

– Понятия об этом не имею. Говоря без обиняков, доктор Куртин, меня не заботит, что и почему делали строители в прошлом. Как человек практический, я интересуюсь одним: будет ли здание стоять в будущем.

Наступило неловкое молчание.

– А кроме того, Гамбрилл опасался, что Бергойн обвинит его в хищениях, – пробормотал доктор Систерсон, надеясь разрядить обстановку.

– Насколько я понимаю, правильный термин – присвоение, – сказал я, вспомнив свой первый разговор со старым банкиром. Ризничий поднял на меня удивленный взгляд. Я начал объяснять разницу, но меня прервал молодой врач:

– Я заинтригован, джентльмены. Вы сказали, современники событий решили, что Гамбрилл убил Бергойна, загадочным образом установил на место плиту, закрепил ее в стене и затем исчез. Как же выглядит эта теория в свете того, что мы теперь узнали?

– Все стало гораздо яснее, – отозвался я.– В дело был замешан третий. И он должен был обладать соответствующей сноровкой, чтобы замуровать Гамбрилла в гробнице. Иными словами, это был каменщик.

Я подождал, давая время ризничему отозваться на мой намек.

– Томас Лимбрик! – воскликнул он.

– Кто это? – спросил доктор Карпентер.

– Молодой каменщик, работавший у Гамбрилла, – объяснил ризничий.

– Он был сыном прежнего помощника каменщика, который тоже работал с Гамбриллом, – добавил я.– Отец погиб в результате несчастного случая на башне, когда Гамбрилл лишился одного глаза. Вдова обвинила Гамбрилла в убийстве. – Тут я вспомнил, что хотел узнать у смотрителя, в каком состоянии находится шпиль и можно ли будет мне подняться по лестнице, которая, по словам Газзарда, была заперта на замок.

– И после исчезновения Гамбрилла, – добавил ризничий, – молодой Лимбрик унаследовал его предприятие.

– А также его вдову.

– Так что для убийства Гамбрилла мотивы у него имелись, – заключил ризничий.– Но зачем ему понадобилась смерть каноника?

Доктор вернулся к трупу и опустился рядом с ним на колени, прислушиваясь в то же время к нашим словам.

– Если вообще понадобилась, – произнес я.

– Простите меня, джентльмены, – вмешался смотритель.– Все это весьма увлекательно, однако, к несчастью, фонд платит мне не за то, чтобы я здесь стоял и обсуждал исторические байки. Работа не ждет.

– Прежде чем вы уйдете, мистер Бал мер, – сказал я, – один вопрос относительно шпиля. По своим соображениям мне бы очень хотелось подняться на башню и взглянуть на него. Это действительно слишком опасно?

– Прошу прощения? – Он быстро обернулся, чтобы посмотреть мне в лицо.– Я не совсем вас понял.

– Мне сказали, что башня закрыта для посетителей, поскольку находится в аварийном состоянии. Я хотел узнать, не сделаете ли вы для меня исключение?

Выпученными глазами он уставился на меня:

– Могу вас заверить, башне ничто не угрожает. Честно говоря, высказаться в ином смысле – значит подвергнуть мою профессиональную состоятельность настолько серьезному сомнению, что мне просто не хватает слов.

– Видимо, я что-то не так понял, – ввернул я.

Я видел, как пульсировала жила на его большом голом лбу.

– Вот это весьма вероятно, доктор Куртин.– Он медленно, с особым значением повторил: – Весьма вероятно. Тем не менее позвольте мне кое-что прояснить. Несмотря на безупречное состояние башни, вам ни при каких обстоятельствах не дозволяется на нее подниматься. – Он выразительно посмотрел на зияющую дыру в стене и добавил, адресуясь скорее не ко мне, а к доктору Систерсону: – Хватит с собора и уже понесенного ущерба.

Он кивнул нам и, отрывисто бросив: «Доброго дня, джентльмены», – поспешил в сторону западного портала.

– Боюсь, я его обидел, – сказал я ризничему.– Наверное, он относит на мой счет неприятность с собором. Однако во времена Бергойна шпиль и башня, несомненно, грозили обвалиться.

– Это странная история. Теперь они в отличном состоянии, и никто толком не знает почему.

– Никто не знает почему? – Я рассмеялся.– Не могли бы вы объяснить, что вы имеете в виду?