Непокоренное Приднестровье

Заработали на полную мощь военкоматы. Генерал-майор Б.М. Мельничук не вылезал из учебного центра, где днем и ночью шли боевые стрельбы и боевое слаживание подразделений. Заместитель командующего армией по вооружению и его службы сутками напролет приводили в боеготовое состояние технику и вооружение. К концу июня 59-я мед и другие части армии были полностью отмобилизованы и готовы к боевым действиям, при этом их численность составляла 17 тысяч человек.

Службам тыла и службе военных сообщений (ВОСО) были поставлены задачи по выводу и эвакуации гражданского населения из Бендер. На станцию Тирасполь были поданы все имеющиеся в наличии вагоны, включая и «теплушки». Организовано питание и медицинское обслуживание беженцев. В течение трех суток совместными усилиями местных властей и военных было эвакуировано более 30 тысяч человек.

Батальон спецназа ВДВ под командованием полковника В.М. Прокопенко при помощи Тираспольской комендатуры (штат комендатуры был значительно увеличен), которой командовал полковник М.М. Бергман, в течение суток перекрыл все дороги в зоне ответственности 14-й армии. Рост криминальных проявлений как в зоне боевых действий, так и в населенных пунктах резко пошел на убыль.

В интервью российскому информационному агентству «Национальная служба новостей» (18 мая 1996 г.) А.И. Лебедь сказал: «Я развернул эту комендатуру полностью, захватил город, сразу прекратилась вся стрельба, сразу прекратились все грабежи, всех пьяных с оружием задерживали и изолировали». Впоследствии на службу в комендатуру перешли многие сотрудники правоохранительных органов ПМР, не согласные с политикой руководства республики.

Батальон спецназа ВДВ занимался не только наведением порядка в зоне ответственности армии. Каждую ночь группы спецназовцев уходили на ту сторону. Чей приказ выполняли они, в чьих играх выступали опасными пешками — это еще один открытый вопрос этой странной войны. Тех, кто их посылал (А.И. Лебедь, Н.П. Гаридов, С.Ф. Харламов) и кто мог бы ответить, куда они ходили и зачем, уже нет в живых.

В с. Колбасная были направлены мотострелковый батальон для обеспечения охраны складов с боеприпасами и батарея 1162-го зенитного ракетного полка.

Много было разговоров по поводу участия в боевых действиях так называемых «белых колготок» из Прибалтики. На эту тему председатель Государственной Думы РФ И.П. Рыбкин дал интервью нью-йоркской газете «В новом свете».

Корреспондент: «О “белокурых снайперах” из Прибалтики вы говорили еще во время войны в Приднестровье. Все о них слышали, но никто не видел. Вы не могли бы привести хотя бы одно доказательство их существования?»

Рыбкин: «Почему же? Я вот приезжал в Приднестровье под чужим именем со своим званием капитана запаса. И знаю, что когда генерал Лебедь приехал туда под псевдонимом “полковник Гусев”, то он, прежде всего, занимался снайперами. Более тридцати снайперов он “снял”, прежде чем вступить в командование армией. Тогда только и завершилась паника на улицах Бендер».

23 июня средствами ПВО 14-й армии было обнаружено 59 целей на малых и средних высотах. Самолеты, входившие в зону поражения, заходили с северного направления по руслу Днестра.

Заместитель председателя исполкома горсовета г. Бендеры К.Ф. Каранов говорил о той разнице в отношениях Тирасполя к Бендерам, которую они ощутили сразу же по прилете в Приднестровье А.И. Лебедя: «В это время мы почувствовали, что Тирасполь нами по-настоящему занимается. Город стал получать оружие, на позиции шло ополчение, эффективно заработали военкоматы. Бендерский военкомат развернул свою работу в Тирасполе. 24 июня в Бендерах побывал А.И. Лебедь».

Контрразведчики (особый отдел армии) положили на стол А.И. Лебедю магнитофонные записи телефонных разговоров не только Ю.М. Неткачёва с Ионом Косташем, но и все телефонные разговоры офицеров управления армии как с молдавской, так и с приднестровской стороны. Выводы были сделаны незамедлительно. Через 3 дня ни одного офицера-молдаванина в управлении армии уже не было.

До этого момента вся информация (приказы, распоряжения, планы), которая обсуждалась на служебных совещаниях под руководством Ю.М. Неткачёва, буквально через 2–3 часа уже была известна как молдавской, так и приднестровской сторонам.

Неткачёв самоустранился. Не могу припомнить ни одного случая, чтобы он хоть раз что-то докладывал А.И. Лебедю. По всей видимости, при первом же знакомстве Лебедь убедился в том, что Неткачёв не владеет в полном объеме обстановкой, армия живет сама по себе, а он сам по себе.

Так как с 19 июня ни одно подразделение, кроме артиллерийских, в боевых действиях не участвовало, А.И. Лебедь меня от служебных совещаний освободил. Один из полковников (Смирнов или Медведев) ходил на совещания, а я с другим ездил по огневым позициям артиллерии и местам отмобилизования подразделений. Чаще я находился в штабе РВиА и управлял оттуда боевыми действиями.