Непокорная

Кажется, я совершаю большую ошибку, но сделать с этим ничего не могу. Раздаётся выстрел, мы срываемся с места. Громко кричу, крепко вцепившись в руль.

Мамочки, да я чёртова самоубийца.

ПО — МО — ГИ — И- И — ТЕ…

Кричу так громко, что уши закладывает.

Мне страшно.

Мне очень — очень страшно.

Глаза закрыты, и нет никакой возможности снять с лица эту чёртову повязку. Руки заняты тем, что крепко держат руль. Боюсь, если я его хоть чуть-чуть приотпущу, то мы тут же разобьемся.

Не знаю, как ещё умудряюсь прислушиваться к голосу за спиной и правильно поворачивать. Внутри все похолодело от страха. Скорее всего, выполняю указания лишь на автомате.

Потому что хочу жить.

Я, твою мать, жить хочу.

Мамулечка, прости меня, пожалуйста.

Боже, помоги.

Хочу оказаться, как можно дальше от этой штуковины, что называется мотоциклом. Больше никогда в своей жизни не сяду на него. Даже близко не подойду.

Лишь бы выжить в этой гонке.

Я очень сомневаюсь, что у меня это получится.

Главное, слушать голос за спиной. Внимательно слушать. И стараться выполнять все указания. Уверена, что парень позади меня так же не хочет разбиться. Хотя, кто его знает…

Нормальный человек не стал бы участвовать в групповом самоубийстве. А эти гонки по- другому не назовёшь. Только больные на всю голову могут добровольно отправится в заезд, играя со смертью.

И я не лучше их всех.

Кому и что я хотела доказать?

Соколовскому? Что он не имеет права мной командовать? Что я сама решаю, как мне жить? Или как умереть?

Дура!

Самая настоящая дура!

Господи, если я выживу, слово тебе даю, что больше никогда!

СЛЫШИШЬ? НИКОГДА!

Не буду так рисковать. И спорить не буду! И уж, тем более доказывать кому-либо, что я круче. Потому что сейчас доказала себе, что я унылое, трусливое говно.

— Сейчас резко поворачивай направо, — громко кричит мне на ухо мой напарник.

Теряюсь на мгновение, забыв, где право, а где лево.

Не могу…

Не могу вспомнить…

— Ааааааааааааа — кричу, зажмурив глаза, которые и без того закрыты, и быстро поворачиваю.

— Дура. Я сказал направо, — сильные руки ложатся поверх моих и делают резкий поворот в другую сторону.

Мотоцикл начинает заносить, наклоняя нас в бок. Коленкой чувствую прикосновение земли, и понимаю, что это конец.

Мы падаем…

Мамочка, прости меня. Я не хотела вот так.

Божечки.

— Ааааааааааааааа.

— Заткнись, идиотка, и держи руль, — позади раздаётся взбешённый голос. — И только попробуй ещё раз так ступить, в асфальт закатаю.

Слушаю его вполуха, потому что все моё сознание занято тем, что благодарит бога. Мы не разбились.

Не упали.

Я до сих пор жива.

Только радость длилась недолго, не успела ничего сообразить, как мужчина, добавив скорости, снова убрал свои руки, оставив меня рулить одной.

Ветер стал ещё сильнее бить в лицо, не давай мне возможности вздохнуть. Наклоняю голову вниз, чтобы хоть как — то дышать. Продолжаю мысленно молиться.

Этой гонке нет ни конца, ни края. Кажется, что мы уже целую вечность летим в небытие, и в любую секунду можем влететь куда-нибудь.

— Тормози, — сбоку слышится голос Артёма.

Или мне это послышалось? Напрягаю слух и понимаю, что нет, не показалось. Он и правда рядом. Слышу даже, как рычит его мотор.

— Буш, бл#дь, я сказал, тормози.

— И не подумаю, — отвечает парень за мой спиной.

— БУУШ, С#КА, НЕ ЗЛИ МЕНЯ.

— Пошёл ты.

Не знаю, как назвать то, что было дальше, но мы вдруг начали вилять из стороны в сторону. И руки моего пассажира вновь оказались поверх моих, а через некоторое время мы остановились.

Я поверить в это не могла. Так и продолжала сидеть на месте, крепко вцепившись в руль. Даже повязку с глаз снять не подумала.

Просто сидела и пыталась прийти в себя, в то время как где-то рядом происходили разборки.

— Сокол, ты совсем ох#ел?

Глухой удар, а затем тихий стон.

— Это ты ох#ел, Буш. Какого хрена ты взял и выбрал её? Она же, бл#дь, никогда даже руля не нюхала, ты с#чий потрах. Вы бл#дь разбиться могли.

Громкие ругательства Соколовского, а затем ещё один удар. А потом ещё и ещё.

Усилием воли заставляю себя оторваться от руля и снять с глаз повязку. Яркое солнце ударяет прямо в лицо. Быстро моргаю, пытаясь привыкнуть к свету. И когда мне это удаётся, наблюдаю такую картину, как Артём в очередной раз за этот день избивает человека.

И снова из-за меня.

— ХВАТИТ! — кричу почти осипшим голосом, но он меня не слышит.

Резко поднимает голову и смотрит на меня. Его глаза горят бешенством. Он очень — очень зол. Смачно сплевывает на землю рядом с лежачим парнем, перешагивает его и идёт ко мне.

Слезаю с железного коня и выпрямляюсь, встречая его. Артём подходит очень близко, чувствую его горячее и частое дыхание на своей коже. Наши взгляды скрещиваются, и я точно знаю, что в этой битве мне не победить.

Рукой хватает меня за скулы, сжимает и заставляет ещё выше поднять голову. А затем наклоняется к моему лицу.