Непокорная

— Не знаю, — Макаров пожал плечами, отвечая на мой вопрос. — Показалось, что тебе сейчас не помешает компания. И судя по тому, что ты сделал со своей квартирой, я не ошибся.

— Пфф, мог не утруждать себя. Ты последний человек, которого я хотел бы видеть, — налил себе вискаря, и предложил ему. — Будешь?

— Не откажусь, — Егор прошел к столу и уселся напротив меня.

Протянул ему стакан, и отсалютовав своим, выпил все до дна. Макаров последовал моему примеру. Я молча наполнил стаканы по новой.

— Как она?

Вопрос вырвался быстрее, чем я успел подумать. Мне не хотелось у него ничего спрашивать. В большей степени из-за того, что боялся сорваться и вновь надавать ему п#здюлей.

— Молчала всю дорогу. Ася пыталась ее разговорить, но без толку. Домой к ним не заходил, потому не знаю, что было дальше.

— Понятно.

Хотя нихрена мне не понятно. Моя девочка убежала отсюда так быстро, что я не успел ни слова ей сказать. А теперь она, наверно, сильно переживает. Это и не удивительно, всё-таки то, что между нами произошло, для нее впервые. Уверен, к ней ещё никто не прикасался так, как я. Не ласкал ее языком, и не доводил до оргазма.

Бл#дь.

Стоило мне просто об этом подумать, как член в штанах ожил. Она даже на расстоянии умудряется меня возбуждать. И в то же время, я очень за нее переживаю. Хочется сорваться к ней, обнять, утешить. Сказать, что ничего страшного не случилось, что я всегда буду рядом.

Замираю, не донеся стакан до рта…

До меня только сейчас дошло, что так оно и есть. Я хочу всегда быть с ней рядом. И это не похоть, как я считал раньше. Не уязвлённая гордость, что она посмела меня отшить, и теперь нужно поставить ее на место.

Она и правда мне нужна.

И это открытие пугает.

— Бл#дь, ты побледнел. Сокол, с тобой все нормально?

Я непонимающе уставился на Егора. Забыл про него, поражаясь своему открытию. В голове тут же появляется мысль, что я, возможно, влюблен.

Влюблен в свою Кареглазку.

Мотаю головой, пытаясь развеять этот бред. Такого просто не может быть. Чушь собачья. Я и любовь? Да вы прикалываетесь. Это не про меня.

Или…?

— Твою мать, Соколовский, ты чего завис?

Перед моим лицом появляется рука, и начинает воспроизводить щелчки. Снова трясу головой, и фокусирую взгляд на собеседнике.

— Нормально все, — говорю не своим голосом и вновь опустошаю стакан.

Вискарь обжигает горло, что хоть немного приводит меня в чувство. Бл#дь, а я ведь чуть не обосрался. Это что-то нереальное. И я никак не могу поверить, что это может быть правдой.

— Тебе пора, — киваю на дверь, практически выгоняя своего гостя.

Ну во-первых его никто и не приглашал, а во- вторых, мне сейчас хочется остаться одному. В голове полный бардак, и изливать душу я никому не намерен. Самому бы разобраться, что вообще со мной происходит.

Минут через пять, выпроводив Макарова, прихватил с собой бутылку и направился на балкон. Наполнил свой стакан и закурил сигарету. Мысли одна за другой начали атаку на мой разум. И ни одна из них не была успокаивающей.

Они пугали.

Заставляли раз за разом прокручивать в голове все, что произошло за эти две недели. И умом я понимал, что за такой короткий срок влюбиться просто невозможно. Это не естественно. И бредово.

Точно не про меня.

Часа два я провел в раздумьях. За это время опустошил всю бутылку и скурил почти всю пачку сигарет. Только так и не сумел в себе разобраться. Отправился спать, надеясь, что утром все прояснится.

Только этого не произошло.

Утром все стало ещё более запутанным. Но я решил отложить это все на потом. Первым делом помчался в универ, желая увидеть Кареглазку. Но и там меня ждал облом.

Она не появилась.

После пар помчался к ней домой, но ничего не добился. Меня даже на порог не пустили. И последующие два дня было то же самое. Зато я в очередной раз успел познакомиться с ее соседкой по лестничной площадке. И даже не с одной. Все, как одна, повторяли, что вызовут ментов. На что я просто их посылал. Не очень красиво с моей стороны, но мне срать. Единственное, что имело значение, это попасть в квартиру и поговорить с Кариной.

Но раз за разом меня ждало разочарование.

Я злился. Ругался. Каждую ночь пил, чтобы просто заснуть и не сорваться к ней. А днём всё повторялось.

И когда я к ней попал, смог наконец-то ее увидеть, обнять — у меня сорвало крышу. Я полностью открыл ей все, что было у меня на душе. Признался в любви, потому что молчать не мог. За эти дни я полностью смирился с тем, что попал.

Она околдовала меня.

Приворожила.

Я влюбился в нее, и как бы это не пугало, от этого не убежишь. Да, если честно, то и бежать не хотелось. Если только к ней. Полностью признал свое поражение. Готов был сделать все, лишь бы она была рядом.

Только никак не ожидал того, что она скажет.

— Я знаю про спор, — Карина вырывается из моих объятий и отходит подальше. — Игра окончена, Соколовский. Тебе пора.

Это был конец.

Я видел это в ее глазах. Чувствовал всем своим существом.

Она не простит.