Непокорная фрау Мельцер

Много лет назад Мария Йордан работала горничной на вилле, но потом вынуждена была уйти с этой должности и благодаря удачному стечению обстоятельств взяла на себя руководство сиротским приютом «Семи Мучениц». Теперь с этим, вероятно, будет покончено. Фанни Брунненмайер не была подругой Йордан, в бывшей горничной ее особенно раздражали эти карточные гадания и фальшивый спектакль с якобы виденными сновидениями. Тем не менее она испытывала к ней жалость. Мария Йордан не была человеком, которому что-то легко доставалось в жизни, что отчасти объяснялось ее собственным непростым характером, а также различными несчастьями, в которых она не была виновата. Но она была бойцом, выкрутится и на этот раз.

– Возможно, скоро у нас будет приятный визит, – усмехнулась Эльза, которой Йордан никогда не нравилась. – А еще мы сможем заглянуть в наше будущее, у нее наверняка будут с собой карты…

Юлиус презрительно рассмеялся. Он не очень-то верил в эти фокусы-покусы, как он их называл. По его мнению, это был всего лишь ловкий способ обмануть доверчивых глупцов и выманить у них деньги.

– Она теперь говорит правду, – тихо возразила Ханна. – В кои-то веки точно. Но вопрос в том, стоит ли вообще знать ее, правду. Не лучше ли не знать…

– Правду? – Юлиус со снисходительным выражением лица повернулся к ней. – Ты же не думаешь, что эта мошенница имеет хоть малейшее представление о том, каким будет наше будущее? Она просто говорит людям то, что они хотят услышать, и забирает свои деньги.

Ханна покачала головой, но ничего не ответила. Повариха прекрасно знала, что у нее на душе. В свое время Йордан предсказала Ханне черноволосого молодого возлюбленного, а также то, что с ним случится горе. Оба предсказания сбылись, но что это доказывало?

– Йордан говорит чистую правду! – воскликнула Августа и рассмеялась. – Все здесь это знают. Не так ли, Эльза?

Эльза в гневе прикусила больной коренной зуб и поморщилась.

– Ты счастлива только тогда, когда можешь говорить гадости о других людях, верно? – огрызнулась она на Августу.

Все сидящие за столом знали, что Йордан уже трижды предсказывала Эльзе большую любовь. Однако до сих пор ни один подходящий принц не появился, и шансы на это не слишком увеличились из-за злополучной войны. Молодые и здоровые мужчины были редкостью в стране.

– Большая любовь! – Юлиус презрительно поднял брови. – Что это вообще такое? Сначала они готовы умереть друг за друга, а потом не могут жить вместе.

– Господи, господин Кронбергер! – воскликнула Августа и насмешливо улыбнулась. – Вы прекрасно это сказали.

– Барон фон Шницлер, мой бывший хозяин, выражался подобным образом. – Юлиус изо всех сил стараясь не выдать своего раздражения. – Кстати, дорогая Августа, разрешаю вам обращаться ко мне по имени.

– Посмотрите на это, – начал было Густав с оттенком ревности. Домашний слуга уже завоевал репутацию назойливого, хотя и не очень удачливого бабника.

– Конечно, это не относится к вам, господин Блиферт. Вы ведь больше не работаете на вилле!

Густав покраснел, потому что Юлиус задел еще одно больное место. Конечно, он жалел, что так легкомысленно бросил работу. Его дедушка, умерший год назад, предупреждал внука.

«Всю мою жизнь, Густав, Мельцеры всегда заботились о нас, – говорил старик. – Не надейся и оставайся тем, кто ты есть». Но он послушал Августу, и теперь у него были проблемы.

– Я только своих друзей называю по имени, – сердито процедил он сквозь зубы. – И вы к ним не относитесь, господин фон Кронбергер!

– Хватит! – крикнула Фанни Брунненмайер и стукнула кулаком по кухонному столу. – Сегодня мой день рождения – никаких ссор. Иначе я буду есть свой торт в одиночестве!

Ханна тоже заметила, что это стыдно, особенно в день чествования госпожи Брунненмайер, и не должно быть ссорящихся людей. При этом она смотрела не на Густава, а только на Юлиуса.

– Ты права, Ханна. – У Эльзы показались слезы на глазах. Она держалась за правую щеку, потому что боль никак не утихала. – Если бы наша добрая госпожа Шмальцлер все еще была с нами, она бы не допустила, чтобы среди работников вообще возникли такие разговоры.

Густав что-то невнятно пробурчал себе под нос, но потом быстро успокоился, потому что Августа нежно погладила его по спине.

Юлиус задрал нос и несколько раз фыркнул. Он говорил, что не имел в виду ничего плохого, просто некоторые люди слишком чувствительны.

– Если вас послушать, эта госпожа Шмальцлер, должно быть, обладала чудодейственной силой, а? – Юлиус взял ироничный тон, потому что его раздражало постоянное упоминание легендарной экономки.

– Госпожа Шмальцлер знала, как найти ключ к каждому из нас, – объяснила Фанни Брунненмайер с присущей ей решительностью. – Она была уважаемым человеком. Но в хорошем смысле, понимаете?

Юлиус потянулся за чашкой кофе и поднес ее ко рту, затем заметил, что она пуста, и поставил обратно на стол.

– Конечно… – сказал он с показным дружелюбием. – Великая пожилая дама. Я понимаю. Пусть она наслаждается заслуженной пенсией еще долгие годы.