Непокорная фрау Мельцер

– С ней ведь ничего не случилось? – обеспокоенно спросила мама.

Эльза энергично покачала головой и сжала губы.

– Нет-нет. Она в порядке. Сейчас одевается. Просто немного испугалась.

Это было все, что смогли от нее добиться. Мама велела ей послать Юлиуса на чердак, чтобы при необходимости помочь Паулю.

Вскоре после этого появилась Серафина. Бледная как смерть из-за пережитого ужаса.

– Мне очень неловко, дорогая Алисия.

Ее голос дрожал, и она тяжело дышала. В Лизе даже проснулась к ней жалость – должно быть, экономка была близка к сердечному приступу.

– Садитесь, моя дорогая, – попросила мама. – Примите несколько капель валерьянки, видит Бог, она вам нужна.

Серафина отказалась, заявив, что уже успокоилась. К сожалению, у нее были причины жаловаться на прислугу.

– Я попросила Юлиуса вызвать полицию. Напрасно. Когда я сама пошла позвонить в кабинет, фрау Брунненмайер встала у меня на пути.

– Этого не может быть, – возразила мама.

– Она даже пустила в ход руки.

– Фрау Брунненмайер? Вы говорите о нашей поварихе Фанни Брунненмайер! – воскликнула Алисия и с беспомощным выражением лица посмотрела на Лизу.

– Именно! Она вывихнула мне запястье.

Серафина расстегнула манжету рукава, чтобы показать травму, но никто уже не обращал на нее внимания. Дверь, ведущая на служебную лестницу, была открыта, и послышались шаги.

– Ну, давай! – приказал Пауль. – Мы тебя не съедим.

Кто-то споткнулся, ударившись о дверь.

– Стой спокойно. Давай я тебя поддержу.

– Спасибо, – послышался слабый голос. – Я… я… Кружится голова.

Серафина выпрямилась, затем отважно вышла из спальни Алисии в коридор. Лиза на мгновение замешкалась, потому что была не одета, но затем последовала за ней.

– Это… это же Гумберт!

Она с трудом узнала бывшего слугу, таким исхудалым предстал он перед ними. Гумберт с трудом стоял на ногах, опираясь на руку Пауля. Разве не говорили, что он собирался сделать большую сценическую карьеру в столице? Ну, видимо, это была ложная информация. Он выглядел так, будто годами морил себя голодом в самых страшных трущобах.

– Это он, – пробормотала Серафина, собравшись с духом, но с легкой дрожью в голосе. – Это человек, который ворвался в мою спальню. Как хорошо, что вы его поймали, господин Мельцер!

Гумберт поднял голову, чтобы внимательнее рассмотреть Серафину, но, похоже, не узнал ее.

– Ну что, расскажи, Гумберт, – потребовал Пауль, который теперь смотрел на происшествие уже как на забаву. – Что ты там делал? Почему ты вообще шляешься здесь в такой час?

Гумберт прочистил горло, а потом закашлялся. Надеюсь, он не принесет сюда чахотку, подумала Лиза. В конце концов, ей надо думать о своем ребенке!

– Прошу меня извинить, – обратился Гумберт к Серафине. – Я понятия не имел, что кто-то спит в этой комнате. Я просто хотел немного отдохнуть… Я смертельно устал после долгой поездки на поезде.

Это объяснение особо не прояснило ситуацию. Пауль нахмурился, Серафина возмущенно фыркнула.

– Значит, вы проникли в дом без ведома хозяев, – заметила она. – Кто открыл вам дверь?

Гумберт теперь безучастно смотрел перед собой, а когда заговорил, возникло ощущение, что он говорит с потусторонним миром.

– В половине седьмого задвижка кухонной двери всегда отпирается, потому что приходит мальчик с молоком. Вот я и проскользнул незаметно внутрь.

– Не рассказывайте нам сказки. – Щеки Серафины покраснели нездоровым ярким румянцем. – У вас были сообщники. Они открыли дверь на кухню и пустили вас в дом. – Гумберт, похоже, был слишком измотан, чтобы ответить. Он так сильно облокотился на Пауля, что казалось сейчас упадет на землю, если Пауль вдруг отойдет в сторону. – Я уверена, что знаю, кто стоит за этим! – торжествующе продолжала Серафина. – Дорогая Алисия, вы много лет одаривали своей милостью недостойную женщину. Повариха – коварная лгунья. Тиран, которая настраивает против меня всю прислугу и упорно игнорирует мои указания. Госпожа Брунненмайер, несомненно, причастна к этому преступлению.

Пауль с раздражением махнул рукой, показывая, что у него не было никакого желания ввязываться в такие глупые ссоры.

– Юлиус! Поместите этого молодого человека в одну из свободных комнат для прислуги. А потом принесите мне завтрак.

Юлиус, ожидавший у лестницы, прошел мимо Серафины, не удостоив ее даже взглядом. За ним стояли Герти и Дёрте, которые, естественно, хотели узнать, что решили наверху. Лизе было ясно, что слуги будут полностью поддерживать Брунненмайер. Ей это нравилось. Серафина сама была виновата в том, что случилось. Почему она вообще спала внизу, в кабинете экономки? Фрау Шмальцлер никогда так не поступала, она спала наверху, в своей комнате, а помещение внизу использовала только как рабочий кабинет. Но, конечно же, зимой под крышей в комнатах для прислуги было холодно, поэтому Серафина поселилась внизу, рядом с теплой кухней. Этот шаг еще больше настраивал против нее остальной домашний персонал.

– Дорогая Серафина, – раздраженно проговорила мама. – Что касается госпожи Брунненмайер, вы определенно ошибаетесь.