Непокорная фрау Мельцер

Пауль со злостью скомкал газету. Какая мерзкая писанина! Кто сообщил эти подробности прессе? Черт побери, конечно, он знал, что будут сплетни. Но он и представить не мог, что эти грязные слухи так широко распространятся уже за несколько недель до открытия выставки!

Зазвонил телефон. Он машинально поднял трубку, предполагая, что это Себастьян Винклер, который хотел поговорить со своей женой. Он объяснил бы ему, что телефонные разговоры между фабрикой и виллой стоят денег и предназначены только для важных случаев.

– Пауль? Это я, Мари.

Ему потребовалось мгновение, чтобы взять себя в руки.

– Мари. Извини, я тебя не ждал.

– Я звоню всего на минутку. Ты знаешь, у меня короткий обеденный перерыв. Я по поводу статьи в газете.

– Да ну?! – вырвалось у него с гневом. – Ты заказала эту писанину?!

Нервы у него были на пределе, должно быть, из-за раздражения, которое копилось с самого утра. Мари, похоже, была поражена, потому что сначала молчала, но потом проговорила:

– Нет, это не я. Наоборот, я хотела сказать, что я совершенно не согласна с такой подачей…

– Тогда почему ты не предотвратила это? – продолжал злиться он. – Я действительно старался изо всех сил пойти тебе навстречу. И какую благодарность я теперь получу? Посмертную месть Луизы Хофгартнер семейству Мельцеров?

– Я понимаю, – тихо сказала она. – Ничего не изменилось.

Он почувствовал, как схлынул гнев. Почему он так на нее наорал? Разве она не позвонила, чтобы сказать ему, что это не ее вина? Он должен был ответить, что рад ее звонку. Что все это время он с нетерпением ждал от нее знака. И самое главное, что его больше не волновала эта проклятая выставка. Речь идет о них двоих. Об их любви. Об их браке. Фразы проносились в его голове, и, не зная, как начать, он так и не произнес ни слова.

– Мне нужно идти на работу, – прохладно добавила Мари. – Прощай.

Прежде чем он успел ответить, она повесила трубку. Пауль смотрел на черную телефонную трубку в своей руке, как на уродливую рептилию, и ему казалось, что он слышит, как рушится камень. Дом его надежд был построен не слишком прочно – один порыв ветра, и он сразу рухнул.

39

– Чай для госпожи фон Хагеман и два кофе! – крикнул Гумберт на кухню.

Фанни Брунненмайер поднялась, чтобы снять горячий чайник с плиты, кофейник уже ждал на столе.

– Роза хорошо устроилась, – с завистью заметила Герти. – Она пьет кофе наверху с хозяйкой, а потом спускается к нам и выпивает еще одну большую чашку кофе с молоком.

– Если тебе нравится проводить ночи с этим маленьким крикуном… – заметил Гумберт, который не любил младенцев.

Герти пришлось ухаживать за ребенком несколько дней, пока Розу Кникбайн не взяли няней на виллу. Она совсем не тосковала по тем временам.

– Не, спасибо. – Она засмеялась. – Уж лучше горничной.

Герти добилась своего. Со следующего месяца она станет горничной у фрау фон Хагеман. Сначала испытательный срок на три месяца, и если она справится, ее возьмут на постоянной основе. Какая удача! Значит, дорогостоящие курсы все-таки стоили того. Она больше не будет помощницей на кухне – она поднялась по карьерной лестнице и была полна решимости добиться большего.

– Ну да, если ты будешь вести себя как Мари, то, возможно, через двадцать лет сможешь выйти замуж за маленького Лео и стать женой директора Мельцера, – насмешливо заметила Эльза.

Ни для кого не было сюрпризом, что Эльза завидовала Герти. В конце концов, за тридцать с лишним лет она не добилась ничего большего, чем работа горничной.

Дёрте, шаркая, вошла на кухню, оставив свои деревянные башмаки на улице у служебного входа и переобувшись в войлочные тапочки. Повариха уже дважды пригрозила ей, что та получит половником, если еще раз придет на кухню в грязных башмаках.

– Почувствовала запах кофе? – добродушно сказала Брунненмайер. – Но сначала вымой руки, ты вся в грязи.

Дёрте усмехнулась и пошла к раковине. Сейчас, в начале мая, она была занята в парке с утра до вечера. Иногда ей на помощь приходили Гумберт или Юлиус, потому что она не могла одна подстричь густо растущий газон. Но чаще всего она справлялась самостоятельно, обрезала кусты, чистила гравийные дорожки, делала грядки и пропалывала их. Она даже начала просеивать компост в одной из больших компостных куч, чтобы распределить получившуюся плодородную землю по грядкам.

– Несколько овец хорошо подстригли бы лужайку и сразу же удобрили бы ее, – заявила она.

Дёрте двумя руками взяла чашку кофе и поднесла ее ко рту. Когда она пила, то громко чмокала губами, после еды рыгала и чесалась в местах, о которых даже не принято говорить, считая, что это вполне нормально. Но поскольку в остальном она была довольно приветливой, пусть и неуклюжей, люди просто над ней насмехались и не сердились.

– Ты будешь долго ждать, пока господин Мельцер купит стадо овец, – усмехнулась Эльза.

Гумберт взял поднос с чашками, чайниками и блюдцем с печеньем и направился к лестнице. Юлиус все еще был в прачечной и чистил обувь. Апрель порадовал солнечными днями, но май принес обильные дожди, которые ускорили рост растений.