Непокорная фрау Мельцер

Дверь распахнулась настежь, и дети кинулись к сидящим за столом. Первой бежала Хенни, которая бросилась в объятия Алисии, затем Додо подскочила к Лизе, и последним был Лео. Он колебался между мамой и папой, но в итоге выбрал Пауля. Это дало Китти возможность обнять Мари.

– О, Мари, моя дорогая Мари! Как приятно видеть, что ты снова с Паулем. Нет, какой вчера был вечер! Весь город был там. Завтра об этом напишут во всех газетах. Вплоть до Нюрнберга и Бамберга. И, конечно, в Мюнхене. Луиза Хофгартнер – открытие года. Разве это не замечательно? Ах, я так счастлива… Доброе утро, мама. Ты хорошо спала? Ты выглядишь очень уставшей, мамочка.

Алисия была полностью поглощена Хенни, которая рассказывала ей о своем большом выступлении в школе:

– Я была ангелом. И Мари сделала мне два крыла из картона и настоящих гусиных перьев. Я станцую для тебя позже, бабушка, хорошо? Я получу награду, если буду танцевать красиво?

Гумберт и Юлиус накрыли еще четыре места, поставили стулья, принесли свежие булочки, молоко и шоколад для детей.

– Она танцует в хороводе ангелов из «Гензель и Гретель», – заявил Лео. – Музыку написал человек со смешным именем Хумпердинк. И мне нужно ее сопровождать. К сожалению, папа. Потому что она вечно ворчит. Я делаю это только ради бабушки.

– Это очень похвально с твоей стороны.

Атмосфера внезапно изменилась, радостный шум наполнил комнату, детские руки хватали стаканчики с молоком, резали пополам булочки, крошили, пачкались, лезли в чашку с вареньем.

– Хенни, следи за своим платьем! – предупредила дочь Китти.

– Бабушка, я хочу, когда вырасту, стать прима-балериной!

Лео спросил, может ли он давать Лизель уроки игры на фортепиано. Китти рассказала, что госпожа директриса Вислер нашла речь Пауля «незабываемой», она была глубоко тронута и не могла выступать до конца вечера.

– Мне кажется, это преувеличение, – возразила Лиза. Себастьян объяснил, что картины Луизы Хофгартнер определенно не для слабонервных, нужно обладать определенной зрелостью и моральной стойкостью, чтобы правильно ощутить их воздействие.

Мари слушала и смотрела на Пауля, который говорил с Лео о музыкальном конкурсе для детей. Как он был увлечен! О, как приятно было видеть, что он теперь ценил и даже поощрял великий талант своего сына.

– Планер? – спросила Лиза. – Ты строишь планер?

– Ага! – с гордостью сказала Додо. – Это очень просто. Два крыла, фюзеляж и руль в хвостовой части. Я вырезала детали из картона. Папа принес их мне с фабрики.

Себастьян поинтересовался, использовала ли она строительный чертеж, и Додо с гордостью рассказала ему, что увидела все детали в книге, а затем нарисовала их.

– Совсем одна?

– Папа помог. Мама тоже. Ведь она умеет рисовать выкройки. Но я вырезала все сама.

У нее был большой план – перенести свой самолет на чердак виллы, собрать его там и пустить в полет над парком.

– Но там должен кто-то сидеть, – задумчиво пробормотал Лео. – Чтобы управлять.

– Мы посадим туда большую куклу, которую я получила на Рождество.

Мари не очень понравился этот смелый план. Сейчас Алисия вряд ли одобрит такие шутки.

– Ту красивую куклу? – вскричала Хенни в ужасе. – Ты что, с ума сошла?

– Или ты сядешь туда, Хенни!

Хенни покрутила указательным пальцем правой руки у виска, показывая, что не согласна с предложением Додо.

– О, дети, – вздохнула Алисия, разглаживая платье, пострадавшее от натиска Хенни. – Это совершенно другая жизнь, когда на вилле так много людей. Ты не сказала, что снова поселишься у нас с Хенни, дорогая Китти.

Китти ела теплые булочки и свежую копченую ветчину. Она усердно жевала, делала обеими руками жесты, давая понять, что сейчас ответит, и потянулась за чашкой кофе.

– Я собираюсь, мама. Потому что Хенни так привязана к Лео и Додо. И потому что я хочу, чтобы моя дорогая Мари была всегда рядом.

Она засмеялась и нежно обняла Мари, после чего Алисия тоже улыбнулась своей невестке.

– Я рада, что ты вернулась обратно к нам, Мари! Это были тяжелые времена для всех нас. И я очень надеюсь, что сейчас мы движемся к лучшему будущему.

– Конечно, так и будет, – весело заметил Пауль, по-мальчишески улыбаясь. – Теперь мы все одна большая счастливая семья.

Вошел Гумберт и что-то прошептал Лизе на ухо.

– Голодный малыш, – вздохнула она. – Прошу меня извинить.

Затем он подошел к Китти, которая привязывала дочери крылья ангела.

– К вам посетитель, госпожа Бройер. Мне его проводить?

Китти отпустила веревку, и второе крыло повисло на спине Хенни.

– Ни в коем случае, Гумберт. Я спущусь вниз. Прошу меня извинить.

Она вдруг засуетилась, поцеловала Мари в щеку, помахала маме, похлопала Пауля по плечу, затем быстро ушла.

– Кто пришел, Гумберт?

– Бывший сотрудник, госпожа. Господин Роберт Шерер.

– О! – изумилась мама.

Пауль и Мари одновременно встали и извинились. Они направились в библиотеку, открыли белые лакированные распашные двери и вышли на балкон.

– Я коротко поговорил с ним вчера, – произнес Пауль. – Он сильно изменился. Как говорят в таких случаях, сам выбился в люди. В личной жизни, я думаю, ему не так повезло.