Непокорная фрау Мельцер

– Связь между семьей Мельцер и Луизой Хофгартнер возникла много лет назад, за это время произошло много хорошего и плохого, и сейчас я говорю перед всеми вами, что художница Луиза Хофгартнер является членом нашей семьи. Она не только мать моей любимой жены Мари – она также моя теща и бабушка наших детей.

Это был он. Ей ничего не померещилось, и она не была опьянена шампанским. Там, перед голубоватыми снежными горами, стоял Пауль и при всех говорил о Луизе Хофгартнер. Он говорил то, в чем не хотел даже признаваться ей одной. Мари почувствовала легкое головокружение, ее ноги вдруг внезапно отнялись, и Себастьян Винклер вовремя схватил ее за руку, чтобы поддержать.

– Разве я тебе не говорила? – прошептала Лиза. – Как хорошо, что мы их еще застали.

– Желаете сесть? – тихо спросил Себастьян.

Мари взяла себя в руки. Бесчисленные посетители повернулись к ней, пронзая любопытными взглядами.

– Все в порядке. Большое спасибо.

«Все это было заранее спланировано, – подумала она. – Они все это знали. Даже Китти. Что они задумали?»

– Юная Луиза Хофгартнер родилась в Иннинг-ам-Аммерзее и отправилась в Мюнхен, где проучилась год в Художественной академии, но, однако, не чувствовала себя как дома. Многочисленные поездки в сопровождении мецената привели ее в Европу; в Париже она встретила Якоба Буркарда, своего будущего мужа.

Пауль искусно опустил некоторые неприятные подробности и перешел к разговору о творческом наследии Луизы Хофгартнер. Она была выдающимся художником, искала свой путь, пробуя себя в различных направлениях, и оставила свой отпечаток в каждом.

– То, что мы видим здесь, – это лишь часть ее большого творчества. К сожалению, она не успела достичь зрелости. Но даже эта небольшая часть ее творчества впечатляет и не должна быть забыта. Ее талант продолжает жить в дочери и – насколько я могу судить – во внуках. Мы все гордимся тем, что связаны с этой необычной женщиной.

– Теперь он точно преувеличивает, – прошептала Лиза.

Мари едва держалась на ногах. Внутри нее бушевало множество чувств: отчаяние, счастье, возмущение, надежда и сомнения. Она не могла произнести ни слова, ее губы дрожали.

– Я хочу поднять свой бокал за замечательную Луизу Хофгартнер и ее великие произведения!

Она увидела сверкающий хрусталь в руке Пауля, его торжествующую улыбку, адресованную залу, которая была ей так хорошо знакома. Послышался звон бокалов, аплодисменты становились все громче и громче, раздавались даже отдельные крики «Браво». Фотограф пробирался со своей камерой сквозь толпу, расталкивая людей, прося их освободить место. Пауль все еще улыбался, отвечал на вопросы, пожимал руки, и люди, обступившие его, закрыли Мари обзор.

Внезапно Китти оказалась рядом с ней, обняла и поцеловала в обе щеки.

– Разве он не был великолепен, наш Пауль? О, он такой замечательный оратор. Как он там стоял! Такой спокойный, уверенный в себе. Скажи что-нибудь, Мари! Скажи что-нибудь, наконец! Он сделал все это только ради тебя. Вчера он ужасно поссорился с мамой.

– Пожалуйста, Китти, – стонала Мари. – Я… я бы хотела стакан воды.

– О, господи! – воскликнула Китти, обняв Мари за плечи. – Идем скорее к буфету, ты сможешь сесть, а я принесу тебе воды. Это выбило тебя из колеи, не так ли?

– Немного, – вздохнула Мари.

Она последовала за Китти в конец зала, где для пожилых посетителей стояло несколько стульев. Но через пару шагов она остановилась. Разве это не Пауль пробирался сквозь толпу? Он идет к ней? На мгновение она растерялась – ее замешательство было еще слишком велико. Но Пауль не подошел к ней, он направился к выходу и сразу исчез из зала.

«Я должна быть рядом с ним, – подумала Мари. – Сказать ему, что никогда не требовала от него этих слов. Что я безмерно восхищаюсь им. Но в присутствии всех этих людей…» Внезапно она испугалась, что может быть слишком поздно. Он ушел. Куда? Обратно на виллу? Разозлившись и разочаровавшись в ней? Или, возможно, он все еще где-то здесь, на территории художественного союза?

– Вот твоя вода, Мари. Садись рядом со мной. Сейчас появится какой-нибудь стервятник из прессы…

– Спасибо, Китти. С журналистами пообщаюсь позже. Пожалуйста.

Она повернулась и побежала к выходу. Ее звали знакомые, что-то кричали вслед, но она не обращала внимания и бежала не останавливаясь. На улице уже стемнело, зажглись уличные огни, из окон домов лился свет, были видны очертания припаркованных машин. Куда он побежал? Почему он так торопился? Она посмотрела в сторону освещенного павильона, который сквозь ветви в темном саду выглядел, словно клетка, полная светлячков. Может быть, он там? Внезапно она испугалась, потому что по сумеречной аллее сада к ней бежал мужчина. Увидев ее, он замедлил шаг и наконец остановился.

– Мари. – Она была ошеломлена. Неужели это был волшебный вечер чудес? – Прошу прощения. – Он снял шляпу и при этом казался таким же растерянным, как и она. – Я, конечно, хотел сказать – фрау Мельцер. Вы меня еще помните?

Она сделала шаг вперед и посмотрела ему в лицо. Невероятно. Это действительно был он.