Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие

Например: Мы можем остаться вместе, но это ведь значит, что ты всегда будешь рядом, когда я буду в тебе нуждаться, а то нет?

Или: Спасибо, что оплатил процедуру, но было бы здорово, если бы ты обнял меня после нее, а то нет?

Или вот еще: Ты прав. Мне стоило бы быть кем-то получше типичной девятнадцатилетней тупицы, а то нет?

Я снова вернулся к фотографиям и, хотя понимал, что не стоит этого делать, щелкнул на ту, где взгляд фигуры казался самым прямым, самым вызывающим, и сохранил ее себе на рабочий стол. Открыл в фоторедакторе и, поскольку фигура была не более чем силуэтом, попытался сделать изображение ярче, резче, увеличить его… но недостаток фотографий, сжатых при публикации на сайтах, в том, что все мелкие детали на них стираются, особенно в тени.

Поэтому, когда после всех своих тяжких трудов ты видишь смазанное лицо, которое будто бы плавится, стекает с костей, — ты не можешь этому поверить. Это лишь артефакты, иллюзия.

«Я на 99,9 % уверена, что это демон».

Я открыл поле комментария и начал печатать:

А возможно, я просто полон дерьма, а то нет?

Мой палец на мгновение замер на спусковом крючке.

А потом я закрыл браузер, не отправив комментарий и не запечатлев его в вечности, и он исчез, канул в бездну вместе со всеми прочими несказанными словами.

* * *

Вы можете подумать, будто знаете, что случилось дальше.

Вы можете подумать, будто я все-таки связался с Лорелеей, ведь я уже раскрыл свой интерес к ней тем, что вообще стал ее искать. Разве не так поступают мужчины, когда снова остаются в одиночестве? Забрасывают удочку, находят старых любовниц, чтобы узнать, не сохранилось ли что-нибудь от прежних чувств? Вы можете подумать, будто я написал ей, потому что она в этом нуждалась, нуждалась в чем-то или в ком-то. Разве не так поступают те, кому не удалось сохранить чью-то жизнь? Подыскивают еще кого-нибудь, кто нуждается в спасении?

Но все было совсем не так.

Я ничего не сделал.

Просто забыл об этом на семь месяцев, после чего она нашла меня сама. Разве не так поступают женщины, когда снова остаются в одиночестве? Пишут старому любовнику «привет», чтобы посмотреть, не клюнет ли он?

Но что касается спасения Лорелеи… я поехал к ней не поэтому.

Ее спасение было последним, о чем я думал. Поначалу.

Не исключено, что все было совсем наоборот и на самом деле я искал кого-нибудь, кто меня добьет.

* * *

Огайо — вот где Лорелея назначила встречу. Не в Портленде, где жила сама, не в Сан-Диего, где жил я. Вместо этого она предложила нейтральную территорию. Не знаю уж, чем ей не угодил, например, Сан-Франциско, одинаково неудобный для нас обоих, но хотя бы находящийся на полпути между нашими городами. Но Лорелея выбрала пряжку Ржавого пояса.

Для нее, очевидно, это была еще и полевая вылазка. Если бы у нас ничего не вышло, она бы, по крайней мере, сделала еще несколько тоскливых фотографий. А еще это могло быть испытанием для меня: «На что ты готов, чтобы снова со мной увидеться?»

Мотель оказался неприятным, но, с другой стороны, приятных мотелей в этих местах и не осталось — наверное, потому, что сюда больше не ездили приятные люди, которые могли бы в них ночевать. Возможно, мы не были исключением. Мы походили — я заметил это, когда впервые увидел наши отражения в окне, — на изголодавшихся хищников, идущих следом за мигрирующим стадом.

Должно быть, когда двое воссоединяются спустя десять с лишним лет, они и вправду порой говорят то, что в такой ситуации ожидают услышать все:

«А ты ни на день не состарилась. Выглядишь лучше, чем прежде. Как будто и времени нисколько не прошло, как будто мы и не расставались».

Надо отдать нам должное: мы с Лорелеей даже не пытались играть в эту игру.

Вместо этого она почти сразу же пробежалась пальцами по моему шраму, запятой выгибающемуся от уголка глаза к скуле там, куда несколько месяцев назад пришелся тяжелый удар локтем. Она посмотрела на этот шрам так, словно размышляла, не сможет ли сковырнуть его с моего лица, точно латексную обманку из магазинчика розыгрышей, а потом сказала:

— Если бы мне предложили угадать, кто из моих знакомых увлечется боями без правил, тебя не было бы даже в первой тысяче.

— Я занимался борьбой всю старшую школу, и ты ходила на мои матчи в колледже. Это что, не считается?

— Я всегда думала, что к этому тебя принуждал отец. — Ее пальцы отыскали другой шрам — поменьше, постарше, не такой заметный, тянущийся от моей нижней губы. У Лорелеи был глаз на детали, и она не стеснялась их разглядывать. — И ты делаешь это не ради денег? Просто для развлечения?

— Больно, только когда проигрываешь.

— Ясно. И часто тебе бывает больно?

— Примерно в половине случаев.