Неправильное воспитание Кэмерон Пост

Пока мы пили кока-колу в гостиной, Марго рассказывала о Берлине и о том, чем занималась, вернувшись в Штаты. Потом она бросила взгляд на синий циферблат своих серебристых часов, больших, как у мужчины, и сказала, что нам надо поторапливаться, не то наш столик отдадут кому-нибудь другому. Забавно, потому что «Фермер и бык», отделанный деревянными панелями, на которых тут и там были развешаны набитые опилками охотничьи трофеи, хоть и считался лучшим мясным рестораном в городе, все же ютился между барами и никому, кроме Марго, не приходило в голову бронировать там места заранее.

Надо сказать, она заметно нервничала, открывая передо мной дверцу машины и предлагая самой выбрать, какую радиостанцию слушать те шестьдесят секунд, которые нам предстояло ехать по Мэйн-стрит. Когда я не проявила никакого интереса, Марго сама покрутила ручку переключения каналов, но ни одна из трех пойманных станций ей не понравилась, а потому, состроив недовольную гримасу, она выключила магнитолу. Мне тоже было не по себе, словно я на свидании, что, в общем-то, так и было.

Парочка довольно замухрышистых фермеров, которые направлялись туда же, куда и мы, проводила Марго любопытным взглядом – наряд и прическа выдавали в ней приезжую. Когда мы пробирались мимо них к своему столику, они еще раз обшарили ее взглядами с ног до головы. Как только принесли напитки – джин с тоником для Марго и «Ширли Темпл» для меня (с двойным вишневым сиропом, льда совсем чуточку), – атмосфера явно разрядилась.

– Странно все это, правда? – начала Марго. – Неловко – так, наверное, точнее. – Она сделала долгий глоток. Кубики льда налетели на дольку лайма. – Однако я все равно рада, что мы с тобой здесь сидим.

Мне понравилось, что она сказала «мы с тобой», словно мы действовали сообща, а не она одна все это устроила для меня. Я почувствовала себя совсем взрослой.

– Я тоже. – Я сделала глоток своего моктейля[3], надеясь, что выгляжу так же загадочно, как Марго, которая не сводила с меня глаз.

Она улыбнулась, а я, помню, покраснела в ответ.

– Я привезла фотографии. – Она принялась рыться в довольно большой сумке. – Не знаю, какие из них тебе попадались раньше, но мне бы хотелось, чтобы ты оставила себе все, которые тебе понравятся. – И она вручила мне конверт.

Перед тем как вынуть снимки, я вытерла руки салфеткой. Я хотела, чтобы она увидела, как серьезно я к ним отношусь.

Почти все из них я видела впервые. Сначала шли свадебные фотографии родителей. Да, тетя Рут, должно быть, и тут стала незаменимой помощницей, но истинной подружкой невесты была Марго. Выглядела она прелестно, но мне подумалось, что в этом наряде с длинными перчатками она чувствовала себя не слишком-то уютно, и мне легко было представить себя на ее месте.

– А вот твоя мама и этот персиковый ужас. – Марго перегнулась через стол, развернула к себе фотографию, которую я держала в руках, и покачала головой. – Я твердо намеревалась переодеться в джинсы после церемонии, но она отговорила меня, посулив шампанского.

– Вижу, это сработало, – заметила я, дойдя до фотографии, на которой она пила шампанское прямо из бутылки, а дедушка Уинтон, каким-то чудом попавший в кадр, улыбался ей широкой улыбкой. Я протянула фотографию, и Марго кивнула.

– Ты ведь не помнишь никого из старших Уинтонов?

– Нет, все умерли до моего рождения, так что у меня только бабуля Пост, – подтвердила я.

– Дедушка Уинтон пришелся бы тебе по душе. И ты бы ему понравилась. Он был такой пройдоха!

Мне было приятно услышать от Марго, которая видела меня считанные разы, что дедушке бы я понравилась. Мама говорила то же самое, но в устах Марго эти слова звучали как-то иначе.

– Ты знаешь, кто такой пройдоха? – спросила она и помахала официантке, чтобы та принесла ей еще джина.

– Да, – ответила я. – Это такой шутник.

– Как мило, – усмехнулась она, – шутник, хорошее слово.

Фотографии уводили все дальше и дальше в прошлое, замелькали снимки, сделанные, когда мама училась в старшей школе: поездка на природу, футбольный матч, рождественская пантомима. Поначалу Марго нависала лишь над девчонками, но чем старше становились лица передо мной, тем чаще она оказывалась на голову выше и одноклассников-мальчишек.

– Вы всегда были очень высокой, – заметила я и тут же смутилась, не успели слова сорваться с моих губ.

– В школе меня постоянно дразнили Марго-достань-воробушка. – Говоря это, она смотрела не на меня, а на каких-то людей, которые встали из-за соседнего столика и теперь прокладывали себе путь к салат-бару.

– Остроумно, – сказала я.

Она засмеялась.

– О да. Сейчас я тоже так думаю. Тогда – нет.

Официантка принесла Марго второй джин-тоник и приняла заказ. Хотя мы не заглядывали внутрь бордового с золотыми кистями меню, мы точно знали, чего хотим: жареная курица с картофельными оладьями для меня и ростбиф с печеной картошкой для Марго. И еще один «Ширли Темпл». Марго заказала его, даже не спросив меня. И это было мило.