Неправильные

Теперь я чувствую себя старшей сестрой.

— Скажем так, появился человек, такой же обаятельный, как и я.

— Вам необходимо объединить ваше обаяние! — добавляю я, улыбаясь. — И скажи мне тогда, почему же сейчас ты сидишь со мной, а не с ней?

Слава задумчиво улыбается, вновь бросает на меня быстрый взгляд и прячет его за широким стаканом с виски-колой.

Мне тут же становится плохо.

— О, — только и вырывается у меня.

— Что о?

Неужели он пригласил меня сюда, чтобы в свойственной ему манере признаться в любви?

Только этого мне не хватало!

— Слушай, я, наверное, сама виновата, да? Вела себя слишком свободно с тобой…

Слава начинает смеяться, накрыв узкими ладонями лицо. Его длинная челка, уложенная назад, подергивается, но от количества лака для волос никак не может упасть на высокий лоб.

— Боже, нет, Лер. Нет, я не думал, что ты так воспримешь это… Прости, я неправильно все формулирую. Фух, — выдыхает он, заметно успокоившись. — Это не ты, Лер. Ой, это так неприятно звучит…

Я выдыхаю так громко, что подошедшая к нам официантка, раскладывающая столовые приборы, кидает на меня оценивающий взгляд. Когда она уходит, я наклоняюсь к столу и шепотом говорю:

— Ты напугал меня до чертиков!

— Прости! Я не подумал, что ты можешь понять мои слова иначе.

— А как еще их понимать? — смеюсь я облегченно. — Пригласил меня сюда и рассказываешь о своей первой неудавшейся любви, а потом переводишь тему на другую девушку, в которую ты влюблен! Слав, не пойми меня неправильно, ты очень симпатичный парень, но дело не в тебе, а…

— А во мне! — перебивает он, улыбаясь. — Успокойся, все в порядке! И будь я обыкновенным мужчиной, то запал бы на тебя с первого взгляда.

Он задерживает на мне внимательный взгляд и, сдержанно улыбнувшись, допивает свой напиток.

Кажется, в моей голове начинает проясняться. Прямой вопрос вертится на языке, но я никак не решаюсь задать его.

А ведь говорят, что геи для девушек — лучшие друзья. Интересный поворот.

— Ты так и будешь сидеть молча и таращиться на меня? — смеется Слава, а я заливаюсь краской от стыда. — Брось ты, не смущайся, все нормально.

— Прости, веду себя как дура.

— Перестань! Я просто думал, что ты догадывалась. Не всякий мужик может болтать о женских сумочках и противозачаточных таблетках, а? Ну, конечно, если он не гинеколог или дизайнер.

— Да уж. Просто я стараюсь не углубляться в чужие жизни.

Официантка приносит наш заказ. Слава просит ее повторить напиток, а я заказываю чай с чабрецом. Расставив все на столе, она желает нам приятного аппетита и удаляется.

— Пахнет невероятно! — говорю я, вдыхая аромат шашлыка.

— Я же говорил! А кусочки гляди какие аккуратные и во рту помещаются! Ну, приятного аппетита.

Несколько минут мы сидим молча, пробуя на вкус горячее, а потом тишину прерывает Слава, мой администратор-гей.

— А почему ты стараешься не углубляться в чужие жизни? Я правильно понимаю, ты держишься от людей на расстоянии, да? Ты вроде бы знакома с ними и все такое, но позволяешь им и себе общаться до определенного уровня.

Я улыбаюсь и киваю, поражаясь тому, как легко Славе удается понять меня.

— И зачем?

— Здорово ни к кому не привязываться. И безопасно.

— А разве не скучно так? Мне представляется сцена из американского фильма, где огромный город и там куча роботов. Они просто ходят и молотят все вокруг. Такое однообразие!

— По-твоему, я — робот?

— Точно, а я-то и думаю, кого же ты мне напоминаешь! На автомате приезжаешь в салон, работаешь-работаешь, потом так же на автомате уезжаешь. И я уверен, что у тебя даже кота нет, а был бы, то подох бы от голода!

Печально улыбаюсь и благодарю подошедшую официантку за напитки.

— Ты психолог? — интересуюсь я.

— Нет, но поверь, слышу эту фразу в сотый раз. Так почему же ты ограждаешься от людей?

— Я не ограждаюсь, — защищаюсь я, — просто стараюсь обходить проблемы.

— Какие проблемы?

— Которые возникают при тесном знакомстве.

— У нас тоже возникнут? Ты меня уволишь?

Недовольно выдыхаю и закатываю глаза:

— Нет. Почему-то с тобой я не чувствую желания поскорее закончить разговор.

Слава хитро улыбается и накалывает на вилку салат:

— Наверное, потому, что я — гей?

— Точно, в этом все дело, — улыбаюсь я, запивая золотистый рис оставшимся соком.

— Ну, что ж, раз все так отлично складывается и я тебя устраиваю в качестве собеседника, думаю, пришло время делиться секретами. И не удивляйся так. Я предупреждал, что беседа у нас с тобой будет душевная.

* * *

— Значит, свадьба так и не состоялась? — тихо спрашивает Слава, спустя полтора часа.

Пожимаю плечами:

— Понятия не имею. Во всяком случае, в социальных сетях нет ни одной свадебной фотографии.

Несколько минут Слава молчит, словно тщательно обдумывает услышанное, а мои мысли снова и снова возвращаются к тому злосчастному вечеру, когда Марк рассказал всем о нашей с ним связи.

Славе я рассказала не все. И несмотря на доброту в его голубых глазах, мой язык все же не повернулся поведать правду. Мерзкую и гадкую. И по мере того, как на узком гладко выбритом лице появляется выражение сомнения, все во мне как будто переворачивается.