Непредсказуемый граф

– Твой отец лишил меня детства. Он лишил счастья мою мать, которая все ждала и ждала, и с каждым годом таяла ее надежда на то, что послышится наконец скрежет колес по гравию и из экипажа выйдет тот, кому она отдала молодость. Мы не слышали от него ни одного доброго слова. Он пренебрег своим побочным сыном ради тебя – наследника. У тебя есть все, у меня – ничего.

– Ты мой брат, – медленно проговорил Линдси.

– Единокровный брат. Брат-бастард. – Пауэл брезгливо поморщился. – Я был постоянным напоминанием о его тайне, и потому он считал, что мне лучше не показываться в свете. Но теперь-то старик мертв, и я должен делать то, что решил.

– Мне нужна картина.

– Почему бы тебе не спросить нашего отца о том, где она?

– Довольно говорить загадками.

– То, что он мертв, еще не означает, что он не может дать тебе ответ, – сказал Пауэл, спокойно встретив гневный взгляд Линдси.

Повисла долгая пауза. Первым тишину нарушил Линдси:

– Ты сам сказал, что никогда не получал того, что должен. Тебе нужны средства. Назови цену, и я заплачу за то, что ты отдашь мне «Дециму».

– «Децима» – лишь одна из многих картин, что принадлежали нашему отцу. Одной картиной больше, одной меньше – какая разница? У меня свои интересы.

– Мне нужна эта картина, – прорычал Линдси, вставая. – Ты взял то, что тебе не принадлежит, Пауэл.

– У меня нет этой драгоценной картины. Я просто нашептал кое-кому на ушко, и, как я и хотел, слух дошел до тебя. Все для того, чтобы ты узнал: у тебя есть брат-бастард. Брат, который не собирается быть паинькой и следовать твоим правилам. Брат, с которым теперь тебе придется считаться.

– Мое терпение на исходе. Так есть у тебя «Децима» или нет? Если есть, то знай, Пауэл, ты взял то, что принадлежит мне.

– Наш отец взял то, что ему не принадлежит. Осторожно, Линдси. Тебе ведь не хочется, чтобы о похождениях отца стало известно в вашем благородном обществе? Ты получил титул совсем недавно, и обидно будет, если к нему пристанет грязь. Бастарды обычно не высовываются, живут тихо, но у меня иные планы.

– Это не игра, – процедил Линдси. Под скулами у него заходили желваки. – Ты ведешь себя как злобный мальчишка. У нас гораздо больше общего, чем ты можешь представить.

– И кто виноват в том, что я таким вырос? – Пауэл с шумом отодвинул стул и тоже поднялся. Взгляд его сочился злобой. – У меня никогда не было законного отца, кто мог бы научить меня хорошим манерам.

Не желая становиться притчей во языцех собравшихся в гостиной людей, Линдси развернулся и молча вышел вон.

* * *

Кэролайн нервно ходила по комнате. Сердце ее говорило одно, рассудок – совсем другое. Чью сторону принять? Стрелки часов, мирно тикавших на каминной полке, неумолимо приближались к цифре «двенадцать». Неужели Линдси и вправду назначил ей свидание? Немыслимая дерзость, но Кэролайн склонялась к мысли, что он не шутил. Одна, без сопровождения, порядочная леди не станет проводить время с джентльменом. Порядочная леди с негодованием отвергнет предложение встретиться наедине, особенно если на свидание ее приглашает красавец со скандальной репутацией повесы и сердцееда.

А если он пригласил ее встретиться с единственной целью сообщить что-то важное? И сейчас, бедняга, вот так же, как она, меряет шагами ковер в кабинете лорда Хенли в ожидании ее появления? А она не придет, она вероломно обманет его ожидания! Кэролайн не могла припомнить, когда с кем-нибудь сознательно вела себя грубо и безжалостно. В конце концов, обманывать чьи-либо ожидания просто невежливо. Еще не хватало прослыть невежей среди потенциальных женихов. Кто захочет взять в жены девицу, которая не умеет себя вести?! И все же, если она не станет с риском для своей репутации пробираться ночью в кабинет лорда Хенли, чтобы там встретиться с Линдси, никто не узнает о том, что она презрела правила хорошего воспитания. Никто, кроме Линдси. Но ей не хотелось, чтобы он думал о ней дурно. По какой-то неведомой причине Кэролайн было принципиально важно, чтобы хорошо о ней думал именно Линдси. И то, что у их отношений нет будущего, не имело значения.

Да и отношениями то, что было между ними, назвать сложно. Подумаешь, один поцелуй. Или два. И третьего не будет. По крайней мере, в ее планах третьего нет.

Раздраженно вздохнув, Кэролайн, накинув шелковый пеньюар, подошла к двери. Уснуть ей все равно не удастся, пока продолжается этот бесконечный спор в ее голове. Хорошая книга могла бы спасти положение. И библиотека находится далеко от кабинета – достаточно далеко, чтобы не поддаться искушению и не заглянуть туда просто так, на всякий случай.