Непреодолимое черничное искушение

– Господи боже ты мой, да не собираюсь я ни на кого подавать в суд! Моя бабушка попросила меня об услуге, и я поэтому приехала в Бейкон.

Рой кивнул, чуть приоткрыв рот.

– Ах, значит, это твоя бабушка хочет подать в суд.

Мне стало дурно. Я закрыла глаза и досчитала до десяти. Так, сохраняй спокойствие, а то снова завтра будешь читать о себе в газете… но, честно говоря, сейчас я готова была его убить – и пусть меня арестуют за убийство.

– Никто не собирается ни на кого подавать в суд, – медленно, почти по слогам сказала я наконец. – Ни о каких судах речь не идет, – я снова пошла по лужайке к своей машине, думая о бабушке, о своем обещании доставить ее письмо и о том, как все неправильно получилось. Прости меня, бабушка. Мне так жаль.

Слезы вскипели у меня на ресницах.

И тут кто-то потянул меня сзади за блузку.

– Эллен, подожди…

Я обернулась. Руки у меня тряслись, губы тоже – все чувства, которые я старательно сдерживала со дня бабушкиных похорон: гнев, скорбь, печаль, тоска, одиночество – все эти чувства сейчас вырвались наружу.

– Моя бабушка умерла на прошлой неделе, – закричала я, слезы брызнули из моих глаз и полились мне на блузку. – Я приехала сюда из-за нее! Потому что она попросила меня прямо перед смертью – перед самой смертью, понимаешь! – попросила меня передать кое-что твоему дяде. Письмо. И я положила его в конверт нашей фирмы, потому что… да не знаю почему, просто хотела, чтобы оно было в сохранности! – я опустила глаза. – Вот и все. И мне плевать, что ты там себе думаешь.

Я отвернулась, но Рой взял меня за руку.

– Подождите минутку, Эллен. Пожалуйста.

Ветер принес откуда-то легкий запах дыма.

– Я соболезную тебе из-за бабушки. Очень соболезную, искренне.

Из цветка клевера вылезла ленивая толстая пчела и с гудением полетела куда-то в небо. И я вдруг поняла, как сильно мне хочется поговорить с кем-нибудь о бабушке. Просто поговорить о ней.

– Мы были очень близки, – сказала я, голос мой дрогнул. – Она для меня очень много значила. А теперь она умерла, а я здесь, и все идет наперекосяк, и я не могу выполнить то, о чем она просила, и я чувствую себя… чувствую, что не оправдала ее ожиданий. Я одно сплошное разочарование.

Рой покачал головой.

– Я уверен, что она вовсе не разочарована. И я… приношу свои извинения. Прости меня.

Я вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Но я вот не могу понять… с чего ты вообще взял, что я собираюсь подавать на тебя в суд?

– Потому что юристы обычно это и делают. И когда я увидел у тебя на конверте свое имя, то…

– Да совсем не все юристы это делают, – перебила я его. – Я, например, не делаю.

Он кивнул.

– О'кей.

Мы постояли немного лицом друг к другу, а потом он спросил, при себе ли у меня письмо. Я достала конверт из кармана, мы сели на деревянную скамейку, и Рой снял свою бейсболку.

– Что там написано? – он потянулся за конвертом, но я убрала его за спину.

– Прости, но я действительно не могу с тобой это обсуждать. Сначала ты должен спросить разрешения у своего дяди. Это его дом?

Рой кивнул.

– Ну все равно – прости, я должна доставить письмо ему лично в руки.

Рой посмотрел на конверт в моей руке, потом на меня.

– Эллен, все дела моего дяди – это мои дела.

– Ну… я понимаю, что ты его опекун, но…

– Нет, я имел в виду другое, – в глазах у него появилось какое-то незнакомое мне до этого момента выражение. Он понизил голос: – Тебе придется иметь дело все-таки именно со мной, потому что мой дядя… он умер.

У меня как будто разом выкачали весь воздух из легких, оставив их совершенно пустыми и безжизненными. Единственное, что я могла и должна была сделать для своей покойной бабушки, оказалось невозможным. Мужчина, которого она любила, когда была молодая, умер. От него остались только имя и красная сальвия, которая росла по краю лужайки перед домом.

– Когда же он… – я не смогла договорить, снова потекли слезы.

– В марте.

Три месяца назад, подумала я. Всего три месяца назад.

– Мне очень жаль… – повторила я.

И мне действительно было жаль. Мне было жаль Роя, жаль себя, потому что я не смогла выполнить возложенную на меня миссию, а еще мне было очень жаль мою бабушку.

Рой положил руку мне на плечо.

– Теперь ты расскажешь мне, в чем дело?

Экранная дверь со скрипом открылась, и на крыльцо вышел кот, которого я видела на столе в столовой, он спустился по ступенькам, прогулялся по лужайке, а потом подошел к скамейке и вспрыгнул на нее. Уселся на спинке между мной и Роем и начал нюхать мои волосы, а потом боднул головой мне щеку.

– Мистер Пудди, иди сюда, – Рой взял кота на руки. Я протянула руку и погладила его мягкую шерстку на голове.

– Да я рассказала тебе уже все, что сама знала, – сказала я. – Моя бабушка попросила меня передать твоему дяде письмо, – я слышала, как кот мурчит тихо-тихо, нежно-нежно, лежа на руках у Роя.

– А можно мне его посмотреть? – Рой говорил почти шепотом.

Я держала конверт в руке, и мне не хотелось его отдавать. Все не так, все должно было быть иначе. Я должна была разговаривать с Четом. А это все неправильно.

Рой отпустил кота, и тот побежал куда-то за дом.