Непрерывное восхождение. Том 1. Сборник, посвященный 90-летию со дня рождения П. Ф. Беликова. Воспоминания современников. Письма Н. К. Рериха, Ю. Н. Рериха, С. Н. Рериха. Труды

Самостоятельно подготовив на «дозволенном» уровне цикл лекций, сопровождающийся показом слайдов о жизненном пути, научном и художественном творчестве Николая Рериха и его сыновей Юрия и Святослава, я выступил с этим циклом в «Обществе знаний». Получив затем аттестационное удостоверение внештатного лектора этого общества, по вечерам, а иногда и в дневное время, я стал ездить с этими лекциями по заводам, институтам и разного уровня учреждениям Новосибирска. Оказалось, что рериховская тема имела спрос, и заявок в «Общество знаний» на цикл моих лекций было более, чем я ожидал. Постепенно вокруг меня стала формироваться группа людей, проявивших интерес к более полному знакомству с жизнью и творчеством Рерихов, а также – и к изучению Живой Этики.

В связи с этим я стал обдумывать возможности создания, по аналогии с Академгородком, секции «Индийский путь» при Доме ученых Новосибирска, планируя привлечь к лекционной и пропагандистской работе своих новых знакомых. Конечно, при организации такой секции я и мои единомышленники прекрасно понимали, что, пропагандируя Живую Этику, мы тем самым пропагандируем новый Российский, а не Индийский путь, памятуя сказанное в Учении: «В Новую Россию Моя первая весть». Но в то время так прямо ставить эту проблему было еще нельзя.

«Ваша инициатива с секцией в Доме ученых может дать хорошие результаты, – писал Павел Федорович, – но, как показывает опыт, лучше начинать не с официальных предложений и организационного оформления, а с подготовки людей. Если образуется круг достаточно глубоко заинтересованных и дееспособных людей и внутренне все созреет, то и структурная часть секции образуется <…>. Как и во всем – главное люди, и очень важен подход молодых» (июль 1977).

Оставшись после лагерей без родителей, я воспринимал теперь Павла Федоровича не только как своего духовного наставника, но и как самого близкого и родного мне человека, особенно теперь, когда моя утлая ладья начала самостоятельное движение по волнам жизни. И попутный ветер, дующий с духовных высот Козе-Ууэмыйза, для меня был в то время очень и очень кстати.

«Сердечное вам спасибо за слайды и за письмо, – писал Павел Федорович. – Ваше описание путешествия по Алтаю[16] – готовый очерк. Читали его с Галиной Васильевной с истинным удовольствием. Образно, красочно и информативно. По существу никакой редакторской правки не требует, но, по существу же, вряд ли кто из редакторов без правки пропустит. Контрасты испугают своей реалистичностью <…>. Я почти месяц был в Ленинграде и в Москве. Закончил проверку верстки сборника “Н. Рерих. Жизнь и творчество” <…>. Как и всегда, у С. Н. очень много работы. Много и разных трудностей. В их стране далеко не так спокойно в последнее время – и у них было много хлопот с плантацией и с Кулу» (сентябрь 1977).

Свои успехи и неудачи в пропаганде творческого наследия Рерихов среди вновь подходящих я мысленно соизмерял с тем, как в том или ином случае поступил бы на моем месте Павел Федорович. С особо же наболевшим я обращался непосредственно к нему.

«Дорогой Геннадий Владимирович, пишу вам в знаменательный День Учителя (24 марта) и шлю свои лучшие мысли, – отвечал Павел Федорович. – Мало знать и понимать Учение, к тому же степень знания и понимания всегда относительна и здесь нет предела. Важно познанное применить в жизни, претворить в самом себе.[17] И вот на этом пути претворения вполне закономерно выявляются наши несовершенства, с которыми требуется бороться. Их нужно осознать и победить <…>.

С. Н. сейчас в Софии с большой выставкой картин своих и Н. К. Жду от него сообщения о дате прибытия в Москву и готовлюсь сейчас к встрече, на которой много вопросов нужно решить. Если на какое-то время с ответами буду задерживаться, значит – в поездках» (март 1978).

Постепенно, шаг за шагом, в Новосибирске вокруг меня сформировался свой круг духовно ищущих молодых людей: композиторов и поэтов, певцов, инженеров и ученых. И каждый из них имел свой голос, вел свою партию в том общем оркестре, который называется устремлением Духа.

Ручаемся за пламенное сердце,Сознательно слагающее Путь.Пылающее сердце, как орган,

Мельчайшие оттенки отражаетКосмических созвучий.

И Павел Федорович, находясь в курсе наших дел, чутко улавливая внутренний ритм моей жизни, всячески ободрял меня, поддерживал советом, давал рекомендации, корректировал то или иное направление нашей совместной общественной деятельности. Находясь на расстоянии в три тысячи километров друг от друга, я в то же время ощущал его совсем рядом и будто чувствовал плечом его твердую и уверенную руку.