Неприкасаемая

- Я должна вернуть свой трон. Я королева из длинной династии королев. И однажды ты тоже станешь королевой.

- Но как я найду тебя?

- Если я не вернусь, ты должна пообещать мне, любимая, что никогда не пойдёшь за мной. Никогда, никогда не ходи в Айсгард. До тех пор, пока тебе не покажут путь...

Дани подскочила на кровати, в одно мгновение проснувшись. О боги. Она только что вспомнила большую часть того рокового дня, когда мать оставила её. До тех пор, пока мне не покажут путь?

Кто конкретно направил бы Дани в Айсгард? И почему она только что вспомнила это?

Сон был таким реальным, она почти почувствовала тяжесть короны. Свана надела её, когда уходила навстречу своей судьбе, даже зная, что, скорее всего, умрёт. Какой храброй она была.

Дани встала, почувствовав приятную дрожь, когда голыми ступнями коснулась замёрзшего мрамора, затем подошла к открытому окну. Поднявшийся северный ветер врывался в комнаты, будто желая обнять девушку. Она закрыла глаза, покачиваясь ему навстречу.

Вампир – который всё же должен был вернуться, – говорил о снах. Сейчас они приходили к ней каждую ночь. Может, холод этого особенного места вызвал все эти воспоминания и сны?

Ей здесь нравилось. Холодный ветер действовал на неё, как адреналин, хлопья снега успокаивали её душу. Две недели она блуждала по северным лесам, следовала за шёпотом, изучала сельскую местность. И она продолжала вырезать таинственные символы на любой ледяной поверхности, которая ей встречалась.

Отметины по форме были простыми, как надписи на древних камнях с начертанными рунами в Северных землях. Она не думала, что видела эти знаки прежде, и понятия не имела, откуда их знает.

В конечном счёте, она начала создавать собственные ледяные таблички по размеру такие же широкие, как стол, чтобы покрывать их надписями, а позже размещать в разных частях леса и снежных сугробах, располагая их должным образом. Она не знала, зачем делает это, но чувствовала непреодолимую потребность.

С каждым днём пребывания здесь она становилась всё сильнее, всё больше думая об этом непонятном новом развлечении – и всё меньше о вампире. Да. На несколько минут меньше, чем раньше. Сначала она размышляла о том, не были ли вырезанные узоры лишь отчаянным способом отвлечься от вампира, таким же как, например, объесться мороженым. Но затем пришла к выводу, что это, пожалуй, нечто большее, ведь с растущим желанием вырезать надписи влечение к вампиру почти не уменьшалось...

Этой ночью Мёрдок поцеловал трёх разных женщин.

Минуту спустя после того, как он заметил ту первую брюнетку, он оказался вместе с ней в переулке, пробуя её губы на вкус.

И он всё ещё думал о Даниэле. В конце концов он отдалился от девушки, бормоча проклятья.

- Прости, сладкая. Мне нужно идти.

Она вцепилась в него, умоляя не уходить. То, что должно было взволновать его, лишь принесло раздражение, так как он представил Даниэлу на месте этой женщины.

Вторая женщина оказалась приезжей, в её взгляде не было проблеска особого интеллекта. Никакого сходства с его Невестой. Он восхищался находчивостью Даниэлы, ему нравилось, что он не всегда мог предугадать ее действия.

Третья пахла приторными духами и чем-то из того, что она ела на ужин. Такой контраст с чистым запахом Даниэлы...

Сейчас, когда мыслями он вернулся назад, то понял, что ни одну из них не хотел укусить. Кстати, ещё одна причина держаться от Даниэлы подальше. Легко сказать. Он чувствовал себя так, будто ведёт уже проигранную битву, а в его жизни таких битв и так было чертовски много.

На одной из них он погиб.

За что бороться сейчас? Скорее всего, легче удержаться и не укусить её, чем уйти, не увидев её лица снова...

Он представил свою Невесту спящей в его кровати, будто она ждала его. Если он собирается остепениться, почему не сделать это с самой изящной и умной из всех известных ему женщин? Пусть даже она создана изо льда. Он вспомнил сверхъестественную сцену, которую застал в охотничьем домике, и принял решение.

С ней никогда не будет скучно.

Была ли хоть одна причина, чтобы отказаться от отношений с женщиной, которую он ждал всю свою жизнь? Он посмотрел на небо. Рассвет наступит через пару часов. Слишком поздно, чтобы что-либо успеть здесь. Но в Сибири всё ещё темно.

Почему бы не попробовать? Даже если я захочу укусить её, всегда смогу переместиться. По крайней мере, так он думал.

Вместе с этим умозаключением Мёрдок почти сожалел, что не добился тех женщин. Ведь тогда он мог бы почувствовать себя виноватым.

Он проследил за уличным продавцом цветов до следующего угла. Мёрдок знал женщин – им нравились цветы. Он схватил букет роз, сунул двадцатку полусонному торговцу, а затем переместился к Даниэле.

В доме её снова не было. Когда он услышал, как со скрипом открылась входная дверь, то, пряча букет за спину, переместился вниз и оказался прямо перед ней.

- Даниэла?

Губы её стали ещё более синими, чем прежде, кожа - белой, как молоко. В ледяных волосах застряли веточки.

Боже, она невыразимо прекрасна. Он искал слова, чтобы выразить свое восхищение, но так ничего и не придумал.