Неприкасаемые. Легион. Хранители

Вдруг зазвучал гимн Легиона, и она улыбнулась, ожил и Асраил, открыв свои глаза – это была очень свежая и мощная интерпретация их старинного символа несгибаемости Легиона. Ей она откровенно нравилась. Асраилу тоже. Во время предыдущей мелодии, он погрузился в себя, и видел смутные образы, будто кто-то рвался на свободу, в то же время грустя и осознавая всю тяжесть совершенного, и этот баланс не давал ему подняться, воспарить над собой. И он пока нарезал круги, понукая своего коня, а враг уже был не только впереди него, а окружил со всех сторон. Но ему привиделась и надежда, и ее он увидел, ее слабый луч, когда вместе с Ангеллой поднялся высоко вверх, увлекаемый этими простыми, но трогающими звуками.

Они переглянулись и решили вставать, времени у них было в обрез, и этот импровизированный концерт застал их врасплох. Теперь надо было нагонять, действовать очень быстро, и принимать такое же, почти поспешное решение.“Главное – не быть слишком мягкой”, – думала Ангелла.

Они зашли в мрачный блок с камерами, хотя там хватало освещения. Но когда Ангелла первой вошла внутрь, там стало ярче – неожиданно загорелась потухшая ранее лампочка. Они увидели, что помимо Закарии, в одной из камер, был еще один человек. Асраил нахмурившись смотрел на этого заключенного, с комфортом устроившегося на нарах, а Ангелла уже говорила негромко, будто у нее в руках было его досье, но она, на самом деле, лишь бросила в его сторону быстрый взгляд.

– Заключенный Патрик О’Брайен. Легионер первого ранга. Систематическое нарушение устава, драки, злоупотребление спиртными напитками. Склонен к потере контроля над собой. Известен своим буйным нравом. Сослуживцы называют не святым Патриком…

Не святой Патрик поднял свою взлохмаченную, рыжую голову и обратил на них удивленный взгляд своих зеленых глаз, но тотчас отвел его в сторону, не выдержав выражения глаз пришедших офицеров, в которых он увидел что-то очень нехорошее для себя.

Тем не менее, он нашел в себе силы и смелость прокомментировать нелестную оценку его непродолжительной карьеры в Легионе.

– Там еще забыли упомянуть, что я дьявольски живучий. И на моем счету уже три успешные операции… Ну, это я так, к слову…

Но Асраил и Ангелла уже забыли про него и подходили к камере начинающего кюйши, который резко встал при их появлении и отложив домбру, подошел к решетке, смотря на них широко открытыми глазами.

Асраил кивнул ему и смотрел на него, почти не мигая. Ангелла, чувствуя внезапно легкий приступ неожиданной робости, провела рукой по своим волосам, и кашлянула, прочищая горло. Она оглядела быстрым взглядом его высокую фигуру, и удивилась его телесной мощи – дышащий силой воин, суровое лицо, но в то же время высокий лоб мыслителя, ясные карие глаза без признаков какой-либо свирепости и жесткости. Широкие плечи, мускулистые руки – он был в одной черной майке и такого же цвета тактическим штанах. Высокие ботинки. Прямой нос и чувственные губы… Она слегка зарделась, и посмотрела на его пальцы – на удивление тонкие, выдающие в нем истинно артистическую натуру, пальцы мастера. Но помимо сильного, тренированного тела, она почувствовала в нем и его внутреннюю силу. Что ж, такой человек, все-таки, был способен одновременно и быть воином, и создавать настоящие шедевры. Правда, ему не доставало техники, школы, но это дело поправимое. Главное, она убедилась в том, что в нем нет никаких пороков, а его демоны обычно находится под контролем его сильной воли. Хотя не всегда, и этому она сама была свидетельницей…

Она еще раз внимательно осмотрела его всего – с головы до ног, и задумалась. Ей показалось, что она уже видела его, когда-то, достаточно давно. И вот так же за решеткой. За массивной и ржавой решеткой какого-то старинного подземелья, и в той мрачной темнице он вот так же смотрел на нее. Он также пребывал в статусе пленника, а она по какой-то причине навещала его. Но, скорее всего, ей это просто померещилось. Или спутала с кем-то. Ведь у всех заключенных одинаковый отрешенный взгляд. И тоска по свободе, хорошо читаемая в глазах. Ладно, ей надо отогнать от себя эти призраки прошлого. И заняться настоящим. Но оно, как всегда, было самым неразрывным образом связано с днями минувшими.

– Заключенный Закария, у нас очень мало времени. Моего спутника представлять тебе, как я понимаю, нет нужды, ты с ним уже прекрасно знаком.

Асраил при этих словах Ангеллы повернулся спиной к Закарии, и прислонился к решетке, смотря вверх и будто насвистывая что-то, сложил губы трубочкой.

– Вольно, можешь сесть, – Ангелла уже взяла себя в руки и ее обычное довольно хмурое выражение вернулось на ее красивое лицо. Закария вернулся на свою койку, а она начала ходить вдоль решетки, заложив руки себе за спину.

– И не вздыхай так, ты же не узник совести. Находишься тут за совершение ряда криминальных деяний. Вполне банальных, очень жестоких и кровавых. Разве не так?