Неприличное предложение

Это всё и решило. Промаявшись ещё с полчаса, я решительно встала, достала из шкафа своё единственное приличное платье, которое надевала последний раз на выпускной, сунула к нему в пакет чулки, бельё, туфли. И наглухо застегнув любимую белую курточку, развернулась к Светке.

— Ты все дела что ли решила за день переделать? — неуверенно спросила она.

Я кивнула.

— Хер ли тянуть до завтра. Уже решила, так решила. Давай, пока!

— Ну, если что, я из этого Прегера за тебя душу выну, так и знай. Найду и порву.

— Не переживай. Всё будет хорошо, — чувствуя, что воздуха в лёгких не хватает, я медленно вздохнула-выдохнула, махнула рукой и вышла…

Так и оказалась в салоне.

— Яна, пройдёмте за мной, — пригласила меня, неловко шаркающую в одноразовых тапочках, ассистент на кушетку.

И понеслась…

После того как с меня содрали все волосы во всех местах, я поняла, что теперь мне никакой Прегер не страшен.

А после того как слегка подстригли, уложили и накрасили — какой Прегер! — сам Люцефер дрожи… от восторга.

Я покрутилась перед зеркалом в казённом халатике и уже собиралась надеть «своё», когда мне принесли бельё. Потом платье. Потом сапоги. А потом… пальто.

Сапоги оказались чуть великоваты, но я надела бы их, будь они на три размера малы.

Святой Андерсен! Я и правда чувствовала себя Золушкой, спешащей на бал. И не важно, что потерять я собиралась совсем не туфельку, а встретит меня на балу далеко не принц.

Карета подана.

Настроение: шальная императрица.

Берегись, Платоша, я иду!

Адрес, мне кстати, так и не назвали. Просто посадили в машину. У гостиницы меня встретил услужливый лакей и, забрав у водителя мой баул с вещами, повёл через вестибюль к лифту.

Даже сам нажал кнопку. А когда лифт остановился, вышел и пригласил пройти.

Потряхивать, честно говоря, меня начало ещё в лимузине. Ехали долго.

В лифте, стартовавшем на какой-то немыслимый этаж, я, не космонавт, привыкший к перегрузкам, уже хотела попросить выйти или ведёрко — меня мутило.

А возле двери в номер позорно хотела рвануть назад.

И, может, так бы и сделала, если бы лакей сам не позвонил и не успел до того, как я чуть не рухнула в обморок.

«Соберись, тряпка!» — мысленно нахлестала я себя по щекам, сильно надеясь, что никого нет дома.

Но дверь открылась. И без неожиданностей на пороге стоял не Принц.

— Проходи, — отступил внутрь комнаты Платон.

Златая цепь на дубе том…

Тут же пришло мне в голову. Не из-за «цепи», из-за дуба.

Цепей на том дубе не было, был халат — чёрный, шёлковый и очень красивый — первое, что бросилось в глаза.

Потом — гладко выбритое лицо и мокрые волосы, словно он только что вышел из душа. А потом я увидела, что Прегер в номере не один…

— Добрый вечер, — кивнула я вежливо, когда дверь за мной закрылась.

И дальше не знала, что сказать, глядя на людей: мужчин и женщину, занятых перетаскиванием или установкой какого-то оборудования. Которые не обращали ни на меня, ни на Прегера никакого внимания.

— Пальто? — справедливо решив, что сама я не догадаюсь, напомнил Платон.

— Прости, а что происходит? — развязала я пояс и, прежде чем он успел мне помочь, сняла кашемир и бросила ему на руки.

Не знаю куда он его дел, но в спальню вслед за мной он пришёл уже без пальто.

— Это что? — ткнула я пальцем в установленные лампы, камеру и штативы.

— Давай не будем мешать людям, у них было не так много времени, чтобы подготовиться, — показал он рукой на кресла в гостиной. — А я пока всё тебе объясню.

Девушка в гостиничной форме, что так удачно мимикрировала под шторы — я её даже не заметила, — налила два бокала шампанского.

— Для храбрости, — кивком головы в сторону напитка показал Платон, когда она испарилась за входной дверью.

И я, конечно, не трус, но не собиралась отказываться. Сегодня — ни от чего. Я просто схватила фужер и пила, пока могла глотать. К сожалению, горло так быстро «замёрзло» от колких пузырьков, что сделала не больше трёх глотков.

— Ты собираешься всё это ещё и снимать? — выдохнув, спросила я.

— Не совсем это

, — больше, чем когда-либо похожий на скалу, каким-то чудом Платон внушал мне не страх, а спокойствие. — Секса не будет, Ян. Будет просто фотосессия и частично видеосъёмка, которая будет его изображать.

Не знаю, какой реакции он ждал, но я в ответ сделала ещё три мучительных ледяных глотка. С выражением лица, как на той средневековой картине:

— Гертдруда, вы пьяны!

— Я водолаз, бвлблблв…

И какой-то реакции Прегер всё же дождался.

Блядь! Вы издеваетесь?

Вот что хотелось мне сказать. Нет, мне хотелось гневно выкрикнуть ему это в лицо.

И меня ещё спрашивают: как я до двадцати лет умудрилась прожить девственницей.

А вот так! Вот так!

Я никогда в жизни так хорошо не выглядела. Да я бы сама себя трахнула, честное слово — настолько чувствовала себя привлекательной, ухоженной и соблазнительной. А он! Святые опоссумы! Не знаю, что у моей девственности был за ангел-хранитель, но он явно претендовал на звание ангела-хранителя столетия.

— И отказаться я, видимо, не могу? — натянуто улыбнулась я.