Непримкнувший

Комдив доложил Жукову, что в первом же бою с танками противника дивизию самовольно покинул командир артиллерийского полка Глотов. Жуков нажал кнопку звонка. Вошел генерал.

Жуков:

— Комдив 173-й докладывает, что в разгар боя дивизию покинул командир артполка полковник Глотов. Полковника Глотова разыскать и расстрелять.

…Через 25 лет, в дни празднования годовщины разгрома немцев под Москвой, маршалу Жукову на собрании ученых был, в числе других, задан вопрос:

— Верно ли, что Сталин был очень жесток?

— Верно. Я сам был очень жесток. Обстановка требовала.

…Сделав несколько энергичных шагов по комнате, Жуков сказал:

— Для некоторых командиров понятия чести, должно быть, не существует. Маршал одевается в крестьянскую дерюгу и в лаптях выходит из окружения. Какой позор. Запугали себя окружением. Так будем воевать — государство потеряем. Да, государство потеряем. Всего хорошего. Приказываю: при любых работах по доукомплектованию сохранять исправно полную боевую готовность дивизии.

Позже я, уже в качестве начальника политотдела 4-й Гвардейской армии, ещё раз встречался на фронте с маршалом Жуковым далеко от Москвы.

После окончания тяжелых, но победоносных сражений за Сталинград моя армия была помыта, обмундирована, доукомплектована. Теперь мы имели первоклассное стрелковое оружие и мощную артиллерию. Боевые действия армии поддерживали крупные танковые и авиационные соединения.

Одна беда: командовать армией прислали совершенно неподходящего человека, с очень низкой общей культурой и малограмотного в военном отношении. По иронии судьбы это был тот самый маршал, переодевшийся в крестьянскую одежду и выходивший из окружения в лаптях, о котором нам говорил в студеную ночь в Перхушкове в 1941 году Г.К. Жуков. Это был Г.И. Кулик. Его разжаловали из маршалов в генерал-лейтенанты, некоторое время он обитал где-то в недрах военного министерства, а потом упросил Сталина дать ему возможность загладить свою вину на фронте.

И вот в нашей гвардейской армии, в штабе которой, в корпусах, дивизиях, полках собрались по-настоящему образованные, грамотные в военном отношении, закаленные в боях офицеры и генералы, командующим оказался круглый невежда. Это был один из тех «конников» периода Гражданской войны, который ни на вершок не продвинулся в своем развитии за целую историческую эпоху. По своему кругозору, уровню культуры и моральному облику это был старорежимный фельдфебель-держиморда. Он совершенно не понимал ни роли новейшей сложной боевой техники, ни искусства взаимодействия различных родов войск. Всё командование Кулик сводил к крикам, брани и неизменным наставлениям: «Если кто не выполняет приказания — плеткой его в морду».

И вот такой держиморда, попав в нашу прославленную и великолепно дравшуюся армию, начал куролесить. Армия вела наступательные бои с рубежа Ахтырка—Котельва—Опошня с задачей выхода к Днепру. Перед фронтом армии действовали сильная механизированная и танковая группировка, включавшая такие отборные гитлеровские дивизии, как «Мертвая голова», «Великая Германия», «Гитлерюгенд» и другие. В разгар операции, когда нужно управлять боем, Г. Кулик мог бросить командный пункт, забраться куда-нибудь в роту, сесть за пулемет и вести огонь в сторону противника: «пусть дойдет до Ставки и Сталина, какой храбрец Кулик». Или самовольно, без приказа штаба фронта мог повернуть фланг армии не в заданном направлении, чтобы «поучаствовать» во взятии крупного города и тем прославиться.

Я вынужден был обратиться с рапортом в Военный совет фронта о полном несоответствии Г. Кулика занимаемому посту.

В ходе операции 21 сентября 1943 года к нам на командный пункт прибыл представитель Ставки маршал Жуков. На наблюдательном пункте собрали нескольких командиров корпусов и дивизий. Выслушав краткие доклады командиров, Г. Жуков в очень скупых выражениях с предельной ясностью оценил обстановку, внес коррективы в дислокацию частей и в план операции. Суровую отповедь дал он поведению и методам командования Кулика. Он приказал Кулику не вмешиваться больше в командование боевой операцией, возложив эти функции на заместителя командующего. Вскоре, к счастью, Кулик был отстранен.

Маршал Жуков был высоко одаренным и выдающимся советским полководцем. На фронте у него не было мягкости и деликатности А.М. Василевского, сдержанности и корректности К.К. Рокоссовского (под командованием которого я участвовал в Сталинградской битве). Он был суров, непреклонен, порою груб. Но каждая порученная ему фронтовая (или нескольких фронтов) операция оплодотворялась его полководческим даром. Жукова по заслугам сопровождала легендарная слава: «Где Жуков — там победа».

Я относился к Жукову с огромным уважением и почитанием.

С войны Жуков вернулся трижды Героем Советского Союза и закрепился в сознании всего народа как самый популярный и прославленный полководец. По этой причине (Сталин не любил делить ни с кем никакой славы) или по другим, но он вдруг был отстранен от всех своих постов в Москве и направлен в Свердловск командовать войсками Уральского военного округа.