Непристойная страсть

От него не ускользнуло, что сестра Лэнгтри считает новичка в полном порядке. И скорее навострила уши, а как же! Конечно, не поверила его документам – ни одна женщина не в состоянии в это поверить, особенно, если попадается эдакий мужественный субъект вроде сержанта Уилсона, мечта старых дев. Остается выяснить: действительно ли он мечта сестры Лэнгтри. Льюс долго считал, что все преимущества – за Нейлом, но теперь он уже не так был в этом уверен. Пожалуй, стоит самому помечтать о том, чтобы Лэнгтри предпочла сержанта капитану, Уилсона – Паркинсону. Если это так, ему куда легче будет добиться того, что он задумал. Ох и поползает же она!

До него вдруг дошло, что все у него внутри, от яиц до зубов, разнылось, и он зашел за пустой барак, чтобы помочиться. Что за черт, как всегда, проклятая жидкость не идет; вечно приходится торчать где-нибудь подолгу, чтобы нормально пописать. Время шло, а он все стоял и стоял, стараясь внушить струе, чтобы она наконец пошла, тиская в руке великолепный предмет, который он так глубоко презирал, сдвигая взад-вперед кожу в тихом бешенстве от отчаяния. Все было бесполезно. Он опять взглянул на часы и понял, что времени совсем не осталось и ему придется еще какое-то время терпеть эту боль.

Часть третья

Глава 1

Майкл провел в отделении «Икс» две недели, когда сестру Лэнгтри начали мучить странные предчувствия. Не сладкое ожидание чего-то приятного, а какой-то тягучий патологический страх, причем совершенно необоснованный. На самом же деле все шло гладко, жизнь обрела новую завершенность и полноту. Казалось, исчезли все подводные течения, Майкла признали и полюбили, и ему тоже все нравились. Мужчины расслабились и чувствовали себя явно более спокойно и комфортно, тем более что Майкл, казалось, предупреждал все их желания и капризы, ходил по их поручениям, приносил и уносил все, что бы они ни попросили. И делал он это с удовольствием. В конце концов, объяснял он ей, не может же он читать до бесконечности и валяться на пляже до посинения ему тоже надоело. Нужно что-то делать. Так что он починил водопровод и отрегулировал его работу до совершенства, вбивал гвозди и вешал на них различные предметы. На спинке ее кресла появилась новая подушка – результат внимания, проявленного к ней Майклом. Полы только что не сверкали, кухня блестела чистотой.

И все-таки беспокойство не отступало. «Возможно, он своего рода катализатор, – думала она, – нейтрален сам по себе, но кто знает, какие скрытые реакции происходят сейчас в отделении "Икс"? Да, его все любят, и он всех любит. И никаких подводных течений. Но с самого момента его появления отделение стало другим, хотя в чем это проявляется, непонятно. Изменилась сама атмосфера».

Жара стояла угнетающая, не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, воздух, казалось, загустел в неподвижности; от самого незначительного движения по телу начинал струиться пот. Вода в океане, за рифом, стала какого-то неприятно-зеленого оттенка, горизонт плавился. Полнолуние принесло с собой дождь, и два дня сплошной стеной лил благодатный поток. Он прибил пыль, но теперь везде текли реки грязи. Отовсюду полезла плесень: она выступила на противомоскитных сетках, простынях, ставнях, покрыла серыми пятнами книги, обувь, одежду, деревянные предметы, хлеб. К счастью, до пляжа добраться было невозможно, и это спасло мужчин отделения «Икс» от полнейшего безделья – сестра Лэнгтри заставила их счищать плесень с помощью тряпок, пропитанных спиртом. Она также категорически приказала оставлять обувь у входа, но под действием, вероятно, каких-то физических законов грязь проникала внутрь и распространялась по всему корпусу, зато, впрочем, у мужчин дел было по горло, так что они не выпускали из рук ведра, швабры и тряпки.

Хорошо, что в самом дожде не было ничего угнетающего, поскольку он не знаменовал собой уходящее солнце, в отличие от слабых холодных дождей более высоких широт. И пока период муссонных дождей не начался, такой ливень был той стихийной силой, которая возвышала и приводила в восторг, наполняя человека ощущением огромной мощи природы. Но приходил муссон, и его действие подавляло слабый человеческий разум, потому что беспощадная его неотвратимость превращала самые важные людские дела в тщетную суету бессильных муравьев.

Но для муссона пока еще было рано, так что, когда дождь прошел, даже унылое скопление облезлых бараков, именуемое Базой номер пятнадцать, неожиданно показалось милым и прелестным: дождь промыл их, отчистил от пыли и грязи, подмел мусор.

«Так вот оно в чем дело, – думала сестра Лэнгтри, испытывая огромное облегчение. – Мое беспокойство и страх – это всего лишь предчувствие дождя. Так всегда бывает у них. А теперь это произошло и со мной».

– До чего же глупо, – сказала она Майклу, передавая ему ведро с грязной водой.

Он в это время наводил блеск в подсобке, после того как команда уборщиков положила швабры на место и теперь наслаждалась заслуженным отдыхом на веранде.