Непристойные предложения

– Батт. Для тебя, Форд, просто Батт, – он нахмурился и заглянул в световой раструб. – Не больше дюжины, не считая, само собой, пятерки ластоногих полицаев. Я мирный крестьянин. Я так считаю, насилием ничего путного не добьешься. Вот мой братец, Сас… – он начал было рассказывать что-то интересное про своего брата, но тут ударили в гонг к обеду, и Батт сказал, чтобы я поспешил туда. Он сказал, что растущему головастику никак нельзя без витаминов. И добавил (как бы невзначай), что не будет возражать, если я и ему принесу немного фруктов. А то, объяснил он, в рундуках не обнаружилось ничего, кроме консервов, а Батт сызмальства привык к фермерской пище.

Беда в том, что фермером он был не самым обычным. Напихать тайком в карманы обычных фруктов не составило для меня особого труда. Я даже справился с ламинарией и водяным крессом, которые нравились м-ру Брауну, но такие штуки, как соленые водоросли или венерианская грязеника слишком сильно пахли. Автомат целых два раза отказался принимать мою куртку в стирку, и мне пришлось стирать ее вручную. Зато сколько всего замечательного узнавал я про Венеру в каждое свое посещение спасательной шлюпки! Я выучил три похожих на завывание ветра песни Плоского Народа; я узнал, чего венерианские туземцы не любят больше всего; я узнал, как отличить ластоногого полицая из Нью-Каламазу от плоскостопого батрака, лучшего друга огородника. После долгих уговоров Батт Ли Браун объяснил мне устройство бластера – так подробно, что я знал теперь все до единой детали и их назначение – от крошечных круглых электродов и до силовой обмотки. Но как бы я ни просил, подержать его в руках он мне не давал.

– Извини, Форд, старина, – говорил он, поворачиваясь из стороны в сторону на кресле рулевого в носовой части шлюпки. – Я так считаю, человек, который дает кому другому подержаться за свой бластер, все равно что тот великан, у которого сердце было в яйце, а яйцо нашли враги. Вот когда вырастешь так, чтобы твой папаша решил, что пора тебе обзавестись оружием – что ж, вот тогда тебе стоит научиться стрелять, и чем быстрее, тем лучше. А до той поры тебя по-хорошему и близко к нему подпускать нельзя.

– У меня нету отца, чтобы он дал мне оружие, когда я стану взрослым. У меня даже старшего брата нет, такого, как ваш Лабрадор. У меня только сестра. А она…

– Она выйдет за какого-нибудь сухорогого, который южнее Полярного побережья не бывал ни разу. И главой семьи будет именно она, или я не разбираюсь в шайтанах. Властная, упрямая как ослица… Кстати, Форди, – он поднялся из кресла и потянулся так, что чешуйчатый костюм едва не лопнул на бицепсах, – эта твоя сеструха. Скажи, она… – и он снова принялся допрашивать меня насчет сестры. Я плюхнулся в освобожденное им вращающееся кресло и честно пытался отвечать на все его вопросы. Однако было много такого, чего я просто не знал. Ну, например, Ивлин – девушка здоровая. Но насколько здоровая – откуда мне знать? Ну да, отвечал я ему, мои тетки и по отцу, и по матери нарожали детишек больше среднего. Нет, мы у нас в Нижнем не занимаемся сельским хозяйством, но да, думаю, Ивлин не хуже любой другой женщины разбирается в оборудовании для подводного плавания и насосной аппаратуре…

Я и подумать не мог, что эта ерунда обернется для меня серьезными неприятностями.

Сестрица настояла, чтобы я вместе с ней ходил на лекции по географии. Большинство других девиц, что летели на Венеру затем, чтобы выйти замуж, шушукались друг с другом всю лекцию, только не сестра! Она жадно ловила каждое слово, делала записи и задавала вопросы, от которых бедолага-стюард, вызвавшийся быть лектором, потел и крутился как уж на сковородке.

– Мне очень жаль, мисс Спарлинг, – говорил он с плохо скрываемым сарказмом, – но я не могу припомнить никакой сельскохозяйственной продукции, экспортируемой с Макроконтинента. Поскольку плотность населения там ниже, чем один человек на тысячу квадратных миль, а качество пахотных земель ниже стандартов… постойте-ка, вспомнил. Один овощ с Макроконтинента все же экспортируется, но его вряд ли можно назвать съедобным. Дикая навозная груша, из которой вырабатывают… гм… психотропное средство, собирается там контрабандистами. Кстати, в отличие от официальных, сообщаемых на Землю данных, объем контрабанды в последние годы заметно вырос. Говоря точнее…

– Прошу прощения, сэр, – не выдержал я, – но разве навозная груша не растет только на острове Лейфа Эриксона? Который никак не соединяется с Макроконтинентом, хотя небольшую часть года и связан с Московским полуостровом узким перешейком… вы же наверняка помните: это доказала третья экспедиция под руководством Ван Ли?

Стюард медленно кивнул.

– Да, я и забыл, – признался он. – Пардон, леди, но мальчик прав. Будьте добры, сделайте исправления в своих записях.