Непробиваемый или Как снова поверить в любовь

– Хорошо, мамочка, – произнес сын, а потом спросил у Стаса: – А ты с нами потом поиграешь?

– Обязательно, – выдал Строгов, показывая на стол, отдавая веселый приказ: – Так, давайте чаевничайте и бегите. Мы с мамой поговорим, а после поиграем с вами.

Малыши радостно закричали и побежали на свои места, а Стас посмотрел на меня и, вытянув руку, показывая на коридор, предложил:

– После очаровательной дамы.

Постаралась не реагировать. Совсем. По пути схватила шаль и пошла к входной двери, считая, что лучше серьезный разговор провести на улице, чтобы дети не слышали. Сердце стучало, и с каждым шагом все больше настраивала себя, напоминая, чем обернется для моей семьи помощь Строгова.

У бани я вдруг вспомнила о том, что там недавно произошло, и только хотела дальше пройти, как мужчина схватил меня за руку и повел в летнюю кухню, где оперировала его, с недовольством замечая:

– Не переживай, не съем. Сдержусь уж как-нибудь.

«Не съест он. Надо же! Проглотит! И, вероятно, с костями».

Оказавшись в кухне, мужчина прислонился к боковине столешницы и, почти развалившись, что смотрелось очень вызывающе и сексуально, уточнил:

– Ну… и что скажешь?

– Что я скажу? Я? – возмутилась, понимая, что успокоиться с ним у меня совсем не выходило. – Ты мне объясни, зачем вышел?

– А что, хотелось продолжить? – грубо уточнил он, испепеляя меня взглядом.

– Ты не о том. Боже… ты хоть представляешь, что сейчас будет? Да сейчас все будут обсуждать, что в моем доме живет мужчина.

– А ты не женщина? Такого не может случиться?

– Я не могу! У меня дети. И я бы…

– То есть если у тебя дети, то жизнь закончилась и ты больше не женщина? Так? Тебе не нужна поддержка, сила, защита, нежность… и, в конце концов, любовь?! Черт… и это я объясняю женщине! – гневно выдал он.

– Я хочу, но ты не тот мужчина, с которым я…

– А кто я? – дерзко поинтересовался Строгов, расправляя плечи, возмущенно сканируя мое тело, убивая глазами, в которых горел дикий огонек, пугающий меня до дрожи.

– Так! Прекрати!

– Нет, мне интересно. И кто же я? – рявкнул он.

– Ты… мужчина… раненый, которому я помогаю и который, очевидно, уже поправился, раз смеет устраивать бои без правил перед моей калиткой. Кстати, что произошло, пока меня не было?

– Переживаешь за Давыдова? – гневно осведомился Стас.

Даже дыхание перехватило. Да сколько можно намекать, что моя главная мечта в жизни – это внимание Давыдова? Подошла ближе и, ткнув пальцем ему в грудь, четко выдала:

– Я думаю в первую очередь о том, что мне здесь жить. У меня двое детей и я не хочу, чтобы их потом обижали. Понятно говорю?

Строгов посмотрел на мой палец, усмехнулся, и, прищурившись, громко прогрохотал:

– Отлично! То есть ты считаешь, что это я желаю, чтобы их обижали? Или мне, по-твоему, нужно было смотреть, как он к тебе пристает, наблюдать в сторонке и нервно переживать, убеждая себя, что это для дальнейшего благополучия? Так?

Понимала, что он прав. Да, молодец! Но от этого не легче! Совсем. Если бы жили мы в городе или даже в районе, плевать было. Наверное, я бы в восторге прыгала от такого защитника. А тут… уж извините.

Резко отвернулась от него, понимая, что наш разговор бессмыслен, и проговорила:

– Спасибо. И тебе… нужно уезжать. Завтра.

Только сделала несколько шагов, как услышала:

– Я никуда не уеду.

Даже не поверила словам, повернулась и любезно осведомилась:

– Тебе напомнить, что ты в гостях?

– Я помню. Ты мне говоришь об этом каждый день.

– Видно, плохо говорю, раз ты не понимаешь, – повышая тон, сказала я, не понимая, как он быстро перешел все грани дозволенного, и смеет командовать в моем доме.

– Отвратительно стараешься, – ледяным тоном выдал Стас, отчего по коже пошли мурашки. Видела в его глазах хищные искорки, но его наглость выбивала.

Подошла ближе и спокойно выдала:

– Я, оказывается, должна стараться?

– Покажи мне, как отчаянно ты хочешь, чтобы я убрался отсюда!

– Показать? И как я должна показать тебе это?

– Поцелуй меня. Докажи, что тебе плевать. Ну!

Он не говорил, а приказывал. Сейчас точно поняла – я спасла не мужчину, а непробиваемую стену. Решила, что с меня довольно и отвернулась, как тут же услышала:

– Трусиха!

«Я не реагирую! Обломается! Я не наивная девчонка, чтобы реагировать на провокации. Пошел бы он к черту! Умник. Докажи ему. Пусть доказывают другие!»

Уже через секунду стояла рядом и гневно говорила:

– Значит так, мне уже надоело, и я не хочу…

– Пустой разговор. Я уверен в том, что вижу. Если считаешь иначе, докажи мне, – продолжал напирать Строгов, чеканя свои пожелания отнюдь не ласковым и эротичным голосом, а свирепо, грозно, словно ему только этого и нужно.

– И ты… сразу успокоишься?

– Да, и постараюсь собраться как можно скорее.

– Скорее? – уточнила я, чувствуя всеми фибрами души, каждой частичкой тела, что что-то не так. Его серьезный вид внушал доверие, но хищный взгляд глаз настораживал.

Сглотнула и прошептала: