Непробиваемый или Как снова поверить в любовь

– Боже, я уже забыла каково это – рожать.

«И я!» – подумала, поглаживая себя по животу, радуясь, что еще немного и уже буду третий раз мамой. Невероятно, но я была так счастлива, когда сказали, что будет девочка. Я думала, Стас расстроится, но нет, муж был в восторге. После УЗИ он подхватил меня на руки и понес к машине, а я смеялась и говорила, что если так будет всю беременность, то согласна через год ему дарить малышей. Я-то шутила, а он обрадовался.

Замуж я вышла за Строгова через три месяца, отпраздновав торжественное событие в шикарном ресторане. Детей Стас усыновил, и они с радостью назвали его папой.

Что говорить, мы были бессовестно счастливы. Конечно, и ругаться могли, но это пустяки. Летом летали в гости к родителям и на праздники, когда получалось. Анастасии Витальевне, свекрови, я позвонила, как только мы переехали в Москву, предлагая поговорить с детьми, но она заявила, что не нуждается в подачках, и внуков у нее нет, только предатели, которых не желает видеть и слышать. Пожелала удачи и положила трубку, обещая себе больше никогда не звонить этой женщине. Когда бывали в родных краях, всегда заезжаем на кладбище к Николаю, чтобы положить цветы и рисунки, которые рисовали дети. Путешествовали только со Стасом. Он держал слово – больше без него никуда не ездили.

Я познакомилась с его родителями, от которых была в восторге. И что меня шокировало, так как непривычно было, Лидия Михайловна, мать Стаса, с такой добротой отнеслась ко мне и к моим детям, что я ей звонила каждый день, и мы могли часами разговаривать обо всем на свете.

С Картуновыми мы очень хорошо общались. А как забеременели одновременно с Ксенией, так, вообще, как сестры сблизились. И вот даже срок рожать вышел на праздник.

Стало легче, и я глянула на Ксюшу, которая в данный момент уткнулась лицом в кровать, пытаясь там найти облегчение, и спросила:

– Ксюша, тебе плохо?

Она застонала и буркнула:

– Все, скажу Диме, что дочки достаточно.

Мгновенно представила лицо Картунова Дмитрия, этого громадного мужчину с повадками медведя, и рассмеялась. Была уверена, что Ксюша передумает.

– Что смеешься? – проворчала она, поднимаясь и опять присаживаясь на шар.

– Я помню точно, он говорит про пятерых, – весело заявила, вновь чувствуя схватку, мечтая, чтобы уже скорее было полное раскрытие, быстро родить и тогда можно будет отдохнуть. Мы с пяти утра тут расхаживаем. В первые часы было весело, сейчас уже не так.

– Ну уж нет, – пробурчала она и, дотронувшись до живота, выдохнула: – Походу дочка, мы родимся раньше подружки.

– Мы не претендуем, – подбодрила ее, прислонившись к стене, уже подумывая окликнуть акушерку, чувствуя, что вот уже все. Нужно.

– Да, а мне уже кажется… – она скривилась и пропыхтела: – Слушай, походу нужно звать персонал.

Только направилась к двери, как послышались шаги, и в родильный бокс вошла женщина в белом халате. Она довольно улыбнулась и сказала:

– Доброе утро! Я Сиротина Елена Николаевна – ваш гинеколог. Как я понимаю, здесь у меня Строгова и Картунова?

– Да, – выдохнули мы, одновременно улыбаясь.

– Ну, знаем… знаем… вся больница знает о том, у кого сегодня рожают жены. Особенно главврач, которого привезли лично в больницу, дабы контролировать ситуацию. Но переживать не стоит, родим, все будет хорошо. А если сегодня не родим, то боюсь, ваши мужья от роддома ничего не оставят.

– Родим, я уже сейчас хочу, – выдала Ксюша, тяжело дыша.

– Это хорошо, ваш муж выглядит довольно опасно, – воодушевленно прошептала Сиротина и, замечая состояние подруги, сказала: – Пойдемте со мной в соседний бокс.

Они ушли, а я улыбалась, представляя, что там твориться в фойе. Строгов и Картунов переживали за своих жен – это, наверное, ужасная картина для всего персонала. Послышался писк, и я тяжело поковыляла к сотовому телефону, ощущая новую схватку. Дождавшись, пока пройдет, активировала экран и прочитала сообщение:

«Анюта, я тебя люблю. Мы с детьми вас ждем!»

Чувствуя себя самой счастливой, погладила по животу и прошептала:

– Ну, Милана Станиславовна, нас ждут дома: папа, брат, сестренка, а еще много шаров, цветов и игрушек. Давай, моя маленькая, пора увидеть этот чудесный мир и свою маму.

Пошла схватка, и я задохнулась от невероятных ощущений, которые можно испытать только на родах, понимая, что еще немного, и я буду не одна. Улыбнулась сквозь слезы и увидела, как ко мне в палату вошла врач и акушерка, а через секунду раздался громкий голос ребенка из соседнего бокса.

* * *

Спустя три дня

Стояла в комнате, где пеленали мою маленькую феечку, а там за стеной моя семья. Доченька хмурила носик, пока фотограф искал лучший ракурс, запечатляя на камеру, а потом выпятила нижнюю губу. Предчувствую слезы, я взяла дочку на руки и улыбнулась ей, отмечая, как она довольно закряхтела. Уже припухлость сошла и, мне казалось, что у меня самая необыкновенная малышка. Провела пальцем по щеке и прошептала:

– Идем?