Непрочитанные письма

Пока шел, невольно думал о Нижневартовске, каким был он тринадцать лет назад: первое УБР, хлюпинское, всегда шумно рвало на себе рубаху, было гораздо на любые громкие дела, а про исянгуловское управление говорили обычно снисходительно: эти, мол, тугодумы... Обескураживающим, хотя и случайным, казался финал 73-го года: Петров из исянгуловского УБР обошел самого Лёвина! Лёвин, впрочем, в следующем же году вернул себе первое место и сделал это хлестко, звонко, играючи. Но среди профессионалов (таких, как Макарцев, к примеру) уже нередки стали уважительные рассуждения о стиле исянгуловского УБР: «Серьезный народ. Основательный». Сейчас бы, наверное, сказали — работают сбалансированно. Тогда так не говорили, но смысл был тот же — в исянгуловском УБР, развивая буровые подразделения, никогда не забывали вспомогательных, обеспечивающих организаций. И вот чем особенно привлекало меня УБР-2 в Нижневартовске: здесь терпеливо, бережно выращивали людей, понимая, что немедленный результат в таком сложном деле, как становление коллектива буровой бригады, невозможен. Молодой мастер Володя Глебов запорол подряд две скважины. После первой же аварии его коллеги из УБР-1 решили безоговорочно: «Снимут», после второй: «Теперь-то уж точно — спекся Володя», — но Исянгулов не снял Глебова, советами знатоков со стороны пренебрег, дал молодому буровому мастеру возможность поверить в себя, а бригаде — в мастера. Когда-то я писал об этой бригаде и припоминаю, что с Глебовым разговора у меня не получилось, не сумел я найти с ним общего языка или отыскать подход не расстарался; я торчал на буровой несколько дней, злился на себя, пробовал так и этак, ничего не выходило, а потом выпала странная вахта: по всем признакам надвигалась еще одна авария, мужики работали спокойно, слаженно, испытания не прошли для них бесследно, чему-то они научились, и мастер был для них не только начальник, но и товарищ, которого нельзя подвести; Глебова не было в тот день на буровой, однако присутствие его ощущалось во всем — в том, как бурильщик, подражая тихому голосу, раздумчивой интонации мастера, разговаривал с вахтой или в том, как все они, отгоняя мысли о нависшей опасности, вспоминали всякие смешные истории, и выходило почему-то, что Глебов всегда был их заводилой, — вот уж не мог я заподозрить такого за этим тихоней — все обошлось тогда, а я эту вахту описал в своем то ли очерке, то ли репортаже — вахту, когда ничего не случилось, потому что бригада и ее мастер были готовы к неожиданности.

С воспоминаний о Нижневартовске начался наш разговор с Исянгуловым в Урае.