«Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг.

Для Восточной Сибири и Дальнего Востока дикие партизанские расправы также были обычным явлением. Командовавший в 1920 г. Восточно-Забайкальским фронтом и 1-м Забайкальским корпусом казак Я.Н. Каратаев, воевавший с семёновцами, отличался крайней жестокостью и практиковал «красный бандитизм». Особую свирепость партизаны проявили на Сахалине. В последний день февраля 1920 г. партизанская армия Я.И. Тряпицына вошла в Николаевск-на-Амуре, после чего последовал безбрежный террор против всех слоев населения. Аналогично Тряпицын действовал и в отношении своих соратников: по словам воевавшего в его отряде А.А. Зинкевича, партизаны «расстреливались направо и налево». Белые власти официально констатировали, что с 1 марта по 2 июня 1920 г. «…представители советской власти в [Сахалинской] области расстреляли, закололи, зарезали, утопили и засекли шомполами всех офицеров… громаднейшую часть интеллигенции, много крестьян и рабочих, стариков, женщин и детей. Уничтожили всю без исключения японскую колонию с японским консулом и экспедиционным отрядом, сожгли и уничтожили дотла город Николаевск». Количество убитых русских граждан во время партизанского разгрома Николаевска-на-Амуре превысило 6.000 чел., японцев — 700 чел. Посланники революционного штаба Хабаровска расстреляли Тряпицына и его соратников за бандитизм после короткого суда 9 июля 1920 г. [41].

Ситуацию в Сибири после прихода красных характеризует сообщение Змеиногорского уездного ревкома о том, что с первых дней организации советской власти кругом «бушевали грабежи, насилия и кровь лилась рекой»

[42]. Новая власть одной рукой расправлялась с «исторической контрреволюцией», а другой разоружала многочисленные формирования анархически настроенных партизан, претендовавших на положение хозяев в очищенных ими от колчаковцев районах и недоумевавших, почему советская власть препятствует им свободно истреблять белых «гадов».

Большевики активно использовали партизан как «чистильщиков» огромных сибирских территорий, привлекая их в милицию и органы ЧК, предпочитая при этом зачастую закрывать глаза на бандитизм, мародёрство и самосуды. Партизанских вожаков стремились привязать, давая ответственные политические поручения, вроде участия в суде над министрами Колчака. С другой стороны, постоянным фоном начала 20-х годов были широкие репрессии против командного состава партизан. Сама же масса красных повстанцев считалась анархической и неблагонадёжной. Опасение по поводу возникновения сибирской «махновщины» как раз и определяло отношение коммунистических властей к своим недавним боевым союзникам.

Партизанские чека и следственные комиссии

Повторная организация советских карательных структур в Сибири имела свои особенности. В 1918–1919 гг. закончился период становления органов ВЧК как важнейшей опоры власти. Чекисты сосредоточили в своих руках функции наружного и агентурного наблюдения, ареста, предварительного следствия, суда и исполнения приговора. Острые межведомственные противоречия между органами ВЧК и работниками ревтрибуналов (первые считали трибунальцев медлительными и недостаточно жёсткими, вторые обвиняли чекистов в нарушениях законности и необоснованности многих приговоров) были решены в пользу ВЧК, на которую приходилась львиная доля разрешённых следственных дел. К 1921 г. только треть дел передавалась на доследование из ЧК в трибуналы.

Постепенно подчинилась чекистам и милиция, ставшая по сути вспомогательным органом для проведения оперативных мероприятий и расследования мелких дел. После ликвидации в 1919 г. уездных чека были созданы политические бюро, которые формально являлись уездными органами милиции, но реально подчинялись губернским чека. В 1921 г. и формальное подчинение политбюро органам милиции было отменено.

В условиях гражданской войны особую компетенцию приобрели органы военной контрразведки — особые отделы во фронтах, армиях, корпусах, дивизиях и бригадах. Это были крупные по численности структуры, постоянно пытавшиеся избавиться от контроля со стороны реввоенсоветов и существовать в рамках ведомственных инструкций, подчиняясь только Особому отделу ВЧК. Работавшие в условиях боевых действий, они демонстрировали особую жестокость, постоянно направляя удары и против своих — военных специалистов и рядовых красноармейцев. Масштабной карательной структурой являлась система транспортных чека, контролировавшая практически все стороны работы путей сообщения. Между этой чекистской триадой существовали очень натянутые отношения из-за постоянных вторжений в сферы компетенции друг друга.