Непрошедшее время

Н. КОРНИЕНКО: Есть одно письмо из частного. Сначала оно было продано, его купил наш замечательный переводчик Платонова, и одно письмо сейчас находится в Англии, оригинал, Роберт Чандлер. И огромное количество материалов, которые мы просто не знаем. Но когда писательский архив — Всеволода Иванова или Горького. Там есть письма к Горькому, пошел, взял его и напечатал. Но очень большой массив писем здесь, которые не выделены в фондах. Например, секретариаты заседаний Союза писателей, с которым сначала работал В. В. Перхин, потом я, т. е. ты листаешь эти папки полистно. Иногда это Комиссия по работе Союза писателей, там оказалось очень важное письмо его к Фадееву. Каждое письмо — это история.

К. ЛАРИНА: Если говорить о сюжетах, какие истории до опубликования были скрыты от глаз исследователей Платонова? Что-то добавляется?

Н. КОРНИЕНКО: Конечно, добавляется. Мы, вообще, 40-е не очень хорошо знаем, и военные годы, т. к. это Елена Викторовна Антонова делала письма войны, она прошла все военные архивы, чтобы ответить на вопрос, о чем письмо рассказывает.

К. ЛАРИНА: Это письма, которые он с фронта писал?

Н. КОРНИЕНКО: Да. Потом уникальные материалы. Вот, когда мы говорим «странный Платонов», они набиваются здесь. Около 30 писем и телеграмм в наркомат земледелия. Ты видишь, что такое Платонов, из чего он рос. Потом его письма, когда он писал советы молодым писателям. Но это раньше, немного мы этот материк освоили, когда архив Платонова был приобретен Академией наук, когда мы опубликовали письма Платонова к жене, по оригиналам. Но мы брали 20-е.

К. ЛАРИНА: По оригиналам, т. е. расшифровывая рукописный текст, да?

Н. КОРНИЕНКО:

Да. По оригиналам, т. к. часть писем когда-то при жизни Марии Александровны печаталась. Как могли тогда, так печатали, скажем так. А теперь это уже документы, к которым мы имеем доступ.

К. ЛАРИНА: Я понимаю, в задачу составителя входит собрать, опубликовать, но еще дать комментарий. Т. к. это письма, мы понимаем, это не предназначенные для публичного просмотра. Там есть какие-то имена, какие-то события, которые имеют потребность в расшифровке.

Н. КОРНИЕНКО: Обширнейший комментарий.

К. ЛАРИНА: Да, конечно. Это все вы делали?

Н. КОРНИЕНКО: Это платоновская группа делала. У нас распределены периоды, я где-то сто с чем-то или сто пятьдесят писем прокомментировала. Это уже действительно, ты должен в этом периоде прибывать. И потом они же очень красивые еще — письма к жене. Письмо как часть текста Платонова, понимаете? Они открывают вход, мы в мир его входим в мир его душевной биографии, как она запечатлелась в творчестве.

К. ЛАРИНА: А все, что связано с трагическими сюжетами в его жизни, прежде всего, сын?

Н. КОРНИЕНКО: У нас в отделе хранятся черновики, это тот почти единственный случай, когда в семье сохранили черновики писем, т. к. это и в НКВД, и в прокуратуру…

К. ЛАРИНА:

Когда просили за него, да?

Н. КОРНИЕНКО: Да. Это, конечно, на самом деле, мы обращались и в архивы ФСБ, и в прокуратуру, нам отвечают…оригиналы, т. е. письма те, которые ушли, там же должны быть виза, какая поставлена, как письмо расписано, этого нет. Но хотя бы у нас есть черновики писем, и мы их сюда включаем, вплоть до того, что, это Люда Суровова готовила, мы приняли решение, у письма несколько редакций, и мы даем…

К. ЛАРИНА: Вы говорите о письмах, связанных с хлопотами с освобождением сына, а что касается вообще, как он об этом говорит, пишет людям, близким?

Е. ШУБИНА: Это и в этих письмах есть…Юркову… Письма пишут когда? Когда человека нет рядом. Почему не так много писем к жене, хотя они производят просто сумасшедшее впечатление, т. к. они все-таки не так часто расставались. А вокруг этого периода, когда сначала шли розыск этого мальчика в 15 лет…

К. ЛАРИНА: Да, ребята, это важно, чтобы вы это понимали, обращаемся к слушателям, ребенку было 15 лет.

Е. ШУБИНА: Не знали, где он, он пропал. В письмах фиксируется, что они его сначала ищут, а потом, когда они стали его отбивать, пытаться вернуть, в письмах Платонова немногочисленному кругу друзей эта тема есть. Как жена писателя Мария Александровна поехала в Вологду, т. к. стало известно, что он содержится в семье в Вологде, она не смогла его видеть. Наташа, как настоящий ученый, жестко отвечает на вопрос, но эта книга эмоционально просто потрясает. Пока мы ее готовили, я говорю: Наташ, я не могу, я плачу, она говорит: и я плачу. Там письма потрясающей эмоциональной силы. И когда Платонов обращается к начальникам Союза писателей, что-то просит, объясняет. По степени откровенности письма к жене — это потрясающий сексуально-любовный роман. И, конечно, письма, связанные с арестом сына, которого он безумно любил. Там это все живет в книге.